Чердынец

Вот такие некрасивые истории бывали у нас. А пацаны тогда — повели себя тоже некрасиво. Понятно, что — гормоны; понятно, что пьяная, да еще и симпатичная девка, но… Она, Ольга, тогда либо действительно была настолько пьяна, что не поняла, что произошло. Либо — понимала, но от стыда — никому не рассказала, и никуда не «заявляла».

Что мне тогда еще и не понравилось — зная о том, что Колька был против, что оказался избит Юркой, пацаны потом еще и бравировали тем, что они «взрослую девку отпороли». Дебилы, блядь!

И вот, смотрю я на своих друзей и понимаю, что они и сейчас уже — очень разные, а дальше — вообще разойдутся по жизни, в разные стороны.

Оба Рыжих, пофыркивая друг на друга, пошли купаться. Мы присели на траву, Колька кивнул на карты:

— Партейку?

— А-а-а… давай!

Я видел, что Крестик, периодически пялится в сторону моих девчонок, и мне это не нравилось!

— Сашка! Ты так шею свернешь! — пытаюсь ему так «намекнуть».

— Ты, Юрец, совсем мышей не ловишь! Ты хоть бы Светку, что ли, потискал. Все не зря будет! — про Катю он ничего не говорит — боится ее.

— Как я ее потискаю, если они всегда вместе? Мне Катька — голову оторвет! Чё мелешь-то?

— Ну… это да! Катька твоя — это… черт в юбке!

Вадик и Колька никак не комментируют слова Сашки.

Потом, Вадим, посмотрел на меня:

— А ты неплохо так подрос за лето! И мышца вон — появилась! Что — турник?

Я кивнул.

Сыграв пару партий в подкидного, слышу, как меня зовет Светка. Поворачиваюсь, вижу — она машет.

— Ладно, пацаны, пока! Здесь же как — пацан сказал — пацан — сделал! Обещал им, побыть с ними, нужно выполнять.

И Вадим, и Колька кивнули. А Крестик, неугомонный, шепнув «Светка» — изобразил руками, как что-то щупает. Я отмахнулся.

Когда подошел к девчонкам, они сидели на траве и даже не переоделись.

— Вы чего — передумали купаться, что ли?

— Мы, Юра, подумали — давай пройдем по берегу дальше. Ну их… дружков твоих!

Я почесал затылок:

— Ну… пошли.

Подхватив сумки, мы побрели по берегу. Еще метров через триста — было вроде бы неплохое место, но девчонки отвергли мое предложение. Идем дальше. Уже отойдя от пацанов метров на пятьсот, Катя стала оглядывать берег:

— Светка! Может здесь расположимся?

Посмотрев в сторону пацанов, я увидел, что от берега отходят две кучки. Ага… в одной — это мальки, их побольше, и они сами — поменьше. А вот вторая — это мои корешки вроде бы собрались уходить.

— Ну что надумали, красавицы?

Светка задумчиво поглядывала то на речку, то на луга, то на далекую — километра полтора отсюда, гору.

— Юр! А вот дальше, если через Песчанку перейти, там как берег у Ржавца?

— Да я и не помню… Я вроде бы там и не был никогда.

— А пошли туда?

Я засмеялся:

— Так, красавицы, вы и позагорать не успеете — все ходить будем!

Светка с Катькой пошептавшись, решили:

— Юр! Ты подержи покрывало, мы сразу здесь купальники оденем.

— А от кого вас здесь закрывать? Нет же вокруг никого! — я удивлен. Вокруг, ни по берегу речки, ни в лугах, ни дальше — к горе, никого не видно. Ну — кроме двух компаний пацанов, которые уже довольно далеко.

— Может мы — от тебя просим закрыть? — Катюшка смотрит с улыбкой, но и с издевкой.

— Ну-у-у… ладно. Давайте прикрою, хотя — не понятно мне… ну, ладно.

Я держу покрывало, честно стараюсь не подглядывать. Девчонки шушукаются, хихикают, подкалывают:

— Ты держи, держи! И повыше, чтобы выше головы твоей было!

Наконец они переоделись и скомандовали:

— Все, можешь опускать.

Мы пошли дальше. Девчонки чуть впереди, я позади них. А хорошо они уже на огороде загорели! Им бы купальники — получше, а то уж совсем — простенькие, такие еще — девчачьи, в цветочек.

Катя — так вообще, как шоколадка. Загар даже посильнее, чем смуглота у Гали. Светка — чуть хуже. Она, как будто подслушав мои мысли:

— Ну ты посмотри, Юра, Катька-то вон как загорела! А ко мне загар плохо прилипает. Уже и обгорала два раза… и так мне завидно!

— Кисуля! Ну ты же у нас — блондинка. А у блондинок загар вообще хуже ложится. Кожа светлая, обгорает быстро. Нужно очень аккуратно загорать.

— Это как? Расскажи, ты же все знаешь, — Светка поглядывает на меня — игриво. Катя улыбается.

Я рассказываю девчонкам то, что помню про правила загара оттуда, из будущего. Про периоды — утром с восьми до одиннадцати, вечером — с четырех до семи. Про длительность — от пяти минут до сорока минут — часа.

Мы подходим к Песчанке, постояли, посмотрели. Речка обмелела, воды — примерно по пояс. Ну — сейчас проверим. Я беру у девчонок сумки и аккуратно переходу речку. Ну вот — даже меньше, чем по пояс. Вот только ноги испачкал в иле. Ну — ладно, сейчас придем на Ржавец — отмою.

Девчонки тоже переходят. Теперь их ножки — как в серо-синих чулках, говорю им об этом. Смеются.

Чуть дальше выходим к Ржавцу.

— А что — тут вполне нормально! И заход есть, — Светка радуется.

Пока девчонки расстилают покрывало, я иду к воде, захожу по пояс, обмываю ноги.

— Как вода? — Катька стоит на берегу, улыбается, вся — в предвкушении.

— Норма! Сейчас здесь дно проверю, чтобы никаких коряг не было, и глубину посмотрю, — я хочу подстраховаться.