Черчилль

Чтобы понять, что это не преувеличение и государственные похороны – на самом деле операция, достаточно знать, что документ с планом этой церемонии состоял из 200 страниц, а в похоронах было задействовано 575 офицеров и 6508 солдат, каждому были даны личные инструкции. К плану прилагались еще два документа – 47-страничный буклет с инструкциями для лондонской полиции (расписание парада, управление движением, питанием и расположением столовых, пунктов первой помощи, описание формы, маршрута, по которому должны были пройти королева и королевские семьи, а также похоронная процессия) и 59-страничный «Оперативный приказ № 801» с инструкциями касательно систем дорожного движения и патрулей безопасности. Там указывалось время включения светофоров, открытия и закрытия мостов через Темзу, время работы полиции четко до 13:25 того дня, когда поезд с гробом должен был отбыть с вокзала Ватерлоо. За всем этим должны были следить около тысячи офицеров полиции.

Кстати, сначала тело Черчилля должно было отбыть с вокзала Паддингтон, но потом он потребовал себе вокзал Ватерлоо взамен на согласие, чтобы среди почетных гостей был нелюбимый им Шарль де Голль, пригласить которого требовали политические интересы. Суть замены вокзала – в названии, ведь при Ватерлоо произошла самая крупная в истории сухопутная победа англичан над французами, и Черчилля грела мысль, что де Голлю придется ступить под сень этого вокзала с непокрытой головой.

А еще ему пришлось отказаться от каких-то личных желаний ради торжественности и всеобщего удовлетворения. Изначально Черчилль хотел, как простой смертный, быть кремирован, и чтобы его прах тихо упокоили на лужайке около его любимого дома в Чартвелле, рядом с его любимыми собаками (обеих звали Руфусами, одна умерла в 1947, вторая в 1962 году). Но архиепископ Кентерберийский настаивал на бальзамировании, а в качестве места последнего упокоения предлагалось даже Вестминстерское аббатство. Впрочем, в конце концов сошлись на компромиссном фамильном кладбище Спенсеров-Черчиллей в Блейдоне. Так что в Вестминстере гроб с телом Черчилля стоял только три дня, пока шло официальное прощание, потом его перевезли в собор Святого Павла, где и прошла траурная панихида. Можно было отпеть и в Вестминстере, но в соборе Святого Павла проводились похоронные службы, когда хоронили Нельсона и Веллингтона, поэтому таким образом отметили что-то вроде преемственности, ведь главной заслугой Черчилля была именно победа Англии (и ее союзников) во Второй мировой войне.

На церемонии похорон присутствовали представители 112 государств. По телевидению трансляцию смотрели триста пятьдесят миллионов человек. Но, конечно, этим все не закончилось – в честь Черчилля были выпущены почтовые марки, о нем были написаны книги, сняты фильмы, и в память о нем открыты музеи.

И, напоследок все-таки стоит вспомнить еще один эпизод из богатой событиями жизни Черчилля.

Когда он уходил в отставку, Елизавета II хотела дать ему герцогский титул. Причем не какой-нибудь, а «герцога Лондонского», в честь столицы, чего прежде никогда не бывало. К тому же после 1874 года это было бы первое присвоение герцогского титула не члену королевской семьи. «Я уже готов был согласиться, – с удовольствием вспоминал он. – Меня так тронули ее красота, очарование и доброта, что сначала я решил принять данное предложение. Но затем я понял, что должен умереть таким как есть – Уинстоном Черчиллем».

Послесловие

С женой Клементиной Черчилль

На Даунинг-стрит в Лондоне. 1943

Бывают на свете люди, которым удается все, за что они берутся. Люди, одаренные таким букетом талантов, какого хватило бы на десятерых, и силой воли, способной преодолеть любые преграды. Их мало, и они рождаются не в каждом поколении, хотя иногда, видимо, наступают благодатные для них времена, и несколько бурных десятилетий порождают целую плеяду таких личностей.

А может быть, им просто требуются особые времена, чтобы проявить себя во всем блеске? Есть такая байка: один старый знакомый, встретив Черчилля в 50-е годы, посетовал, что, дескать, жизнь сейчас не такая интересная, как раньше. На что тот ответил со свойственным ему саркастичным юмором: «Что вы хотите? Не может же война продолжаться вечно!» Да, война раскрывает таланты, обостряет восприятие, заставляет забыть о личных предпочтениях и продвигать тех, кто этого действительно достоин. И такой человек, как Черчилль, – язвительный, легко наживающий недругов, раздражающий как врагов, так и соратников своей прозорливостью и откровенностью, – мог так высоко взлететь только в по-настоящему трудные времена.