Чему быть, того не миновать

Леону исполнилось восемнадцать. Юноша рос под пристальным воспитанием отца, нежели матери. Оно и не удивительно, Гидеон Бертрам был весьма знатным полководцем княжества Линденбург, сделав себе имя в бесчисленных сражениях. В частности, лишь только из последних его военных достижений отмечали полный разгром сети разбойничьих банд в местных лесах. Так и блестящие победы в приграничных боях на юге княжества. В ходе которых Гидеон оттеснил орды воинственных племен атабов. И это, не считая территориальных междоусобиц с соседским княжеством Лиран, периодически отличающимся провокациями и каверзами. До открытой полномасштабной войны дело не доходило, но было очевидно, что сосед желает посадить на трон Линденбурга своего наместника. Возможность завладеть уделом с деревьями-гигасами была соблазнительнее иной дамочки легкого поведения. Князь Линденбурга теоретически мог запросить подкрепление у короля, вот только не без последствий. Во-первых, это бы показало слабину перед прочими четырьмя княжествами и перед собственными людьми в первую очередь, а во-вторых, пока никто из провинциальных правителей не смел беспокоить короля после недавно закончившейся разорительной войны с Византом. Король Ламберт и без того сейчас был занят восстановлением страны с подорванной экономикой и порядком. Что до Гидеона как человека, то это был строгий и суровый мужчина, но к счастью не жестокий. Большую часть жизни он провел в палаточных лагерях и на поле брани, а потому даже с близкими порой вел себя как с солдатами. Иные люди порой удивлялись как вместе сошлись такие противоположности: кроткая и мягкая как озерная вода Элеанор и хмурый, жесткий как северные скалы Византа, Гидеон. Впрочем, люди несли молву, что они познакомились, когда Гидеон еще ходил в ранге обычного эквилара и странствовал по королевству, а всякой юности свойственна необузданная страсть. Своего сына Гидеон любил не меньше его матери, но чувств открыто не выказывал, не потому, что не хотел, а потому, что давалось ему это с трудом. Сквозь толщу солдатской брони, нажитой в боях, эмоции сочились тоненькими струйками, едва находя там лазейки, столь хороша она была.

Что касается самой родины Леона, княжества Линденбург, то про него вкратце можно рассказать следующее. Это единственное место в королевстве, где растут гигасы, — деревья-великаны. Чтобы объять ствол самого маленького гигаса нужно по меньшей мере тридцать взрослых человек, взявшихся за руки, а для иных все пятьдесят и более. В высоту гигасы достигали до пяти километров. Сами же деревья кроме размеров ничем не отличались от своих маленьких собратьев и делились на привычные виды: хвойные, буковые и прочие. Гигасы — это самая главная достопримечательность Линденбурга, но отнюдь не последняя в списке. Огромными размерами тут отличались не только деревья, но и все растения в целом, начиная с травы, грибов и заканчивая кустарниками. Встречались тут даже привычные виды животных, но много крупнее своих сородичей, но они почти все уже перевелись — спасибо безудержной охоте. Не редкостью в княжестве были и завры, — крупные, ящероподобные животные, преимущественно травоядные, хотя бывало встречались и хищники. Само же княжество называлось Линденбург потому, что давным-давно этот край славился обилием лип и самый первый укрепленный острог возведенный на холме, состоял преимущественно из липового частокола и липового сруба. Так городу название и дали на общем, альвийском языке, что в переводе означает — липовый форт. Несмотря на двусмысленное название, тот форт выдержал три осады и пережил два пожара, сгорая почти под чистую. Но это было давно, когда никаких гигасов и в помине не было. Нынешнее же положение дел было обязано своему прошлому. Согласно историческим хроникам, около двух эонов (один эон равен сотне лет) назад в окрестностях Линденбурга упал метеорит и некогда зеленый, лесной край превратился в абсолютное пепелище выжженной земли. К месту падения метеорита поспешили маги и ученые со всего королевства. Область падения метеорита странным образом повлияла на одного из прибывших туда альвийских магов, Барроша, превратив его раньше положенного срока в Нексуса. Так называли достигших тысячелетнего возраста альвов, в этом возрасте в них в них пробуждалась богоподобная сила. Свои новые силы Баррош опробовал на землях Линденбурга, желая вернуть в этот некогда зеленый край жизнь и у него получилось. Да так, что теперь деревья касались ветвями облаков. Тогда это событие опьянило умы толпы, а Баррош только и сказал: «Вот это я бабахнул так бабахнул, что б мне так на стол накрывали!». Последнюю часть фразы практикующие маги обычно опускали. В ней маг отразил все свое недовольство стряпней и скоростью ее приготовления на кухнях Магистратуры ушедшей эпохи. Маги в свою очередь очень чтили свою репутацию, во всех ее аспектах. Те события назвали Возрождением Линденбурга.