Чемодан с миллионом

– Когда ты словно тайфун ворвалась в мою квартиру, я должен был сразу заподозрить что-то неладное. Конечно, теперь поздно об этом сожалеть. Но во всей этой скверной истории мне не понятны кое-какие детали…

– А именно?

– Зачем я тебе понадобился?

Альбина не сразу ответила на мой прямой вопрос. Вероятно, раздумывала, стоит ли говорить правду или нет.

– Мне нужно было кого-то подставить, – натянуто произнесла она. – Ты оказался самой подходящей кандидатурой.

– Спасибо за доверие! – съязвил я. – Надеюсь, в твоем зловещем спектакле мне отводилась не самая последняя роль?

– В любом случае ты должен был погибнуть. Вероятнее всего, от моей руки…

Я заметил, что ее самолюбие взяло верх над благоразумием. Перед тем как нажать на курок пистолета, она хотела не только высказаться, но и покрасоваться передо мной. Ей было приятно ощущать себя по-настоящему крутой женщиной.

– Мы с тобой должны были выехать за город. Только не на Архангельское шоссе, а в сторону реки Солзы. Там, в определенном месте, нас бы остановили…

– Миллеров должен был сразу пустить мне пулю в лоб, а потом из моего пистолета убрать Угрюмова и всех ненужных свидетелей, – раскрывая собственную версию, высказал я.

Альбина снова ухмыльнулась. За столь короткий промежуток времени эта ухмылка стала частью ее натуры.

– Теоретически все примерно так и должно было случиться, – сказала она. – Но ты оказался непредсказуемым человеком и внес некоторые существенные коррективы. К тому же я не знала, что ты отлично водишь автомобиль.

– Еще лучше стреляю из пистолета. Зачем Миллерову понадобилось снабжать меня боевым оружием? Ведь при этом он сильно рисковал…

– Оружие было нужно мне, а не ему. В критической ситуации я должна была себя защитить. Как ты выражаешься, кувыркаясь в постели, я смогла его убедить в целесообразности этой части моего плана.

– То есть пообещала меня пристрелить?

– Да.

– Хорошо, – согласился я. – Допустим, все могло пойти по твоему сценарию. Но где гарантия, что по окончании кровавого побоища Стас заодно не прикончил бы и тебя? Хотя ты считаешь его недальновидным кретином, но ведь он не настолько глуп, чтобы оставлять в живых опасного свидетеля. В противном случае он постоянно висел бы у тебя на крючке.

– Он слишком тупой, чтобы об этом думать.

– Как сказать…

– Разумеется, у меня тоже появлялись подобные мысли и на всякий случай я смогла кое-что предпринять…

– А если более конкретно?

– Предупредила, что если со мной что-либо случится, то диск с записью нашего разговора попадет таким людям, которые сотрут его в порошок.

– А что дальше? – поинтересовался я, обратив внимание на то, что ствол пистолета постепенно опускался все ниже и ниже. – Ты выстрелила бы в меня. Миллеров перебил бы всех подельников…

– По нашему общему плану мы должны были спрятать кейс. Потом бы я с определенного расстояния незначительно ранила его в руку.

– А что, он сам не смог бы нажать на курок? Хладнокровно лишив жизни нескольких человек, не хватило бы духу нанести себе легкое ранение? Да и для чего все это было нужно?

– Я убедила, что иначе у него не будет достаточно серьезного алиби. Если на нем не останется ни единой царапины, никто не поверит в его непричастность к совершенному преступлению.

– Ты убедила его в том, что если выстрелит в себя сам, криминалисты наверняка смогут докопаться до истины, – логически прикинув, подметил я.

– Более того, я объяснила, что будет гораздо хуже, если его хоть в чем-то заподозрят воротилы наркотического бизнеса.

– Но тебе-то зачем было это нужно?

– По моему личному плану, о существовании которого Стас ничего не подозревал, я обязательно должна была его устранить. Потом бы я подогнала заранее подготовленный автомобиль, забрала спрятанные нами деньги и навсегда покинула Северодвинск. А вот ради того, чтобы в тот момент, когда я в него прицелюсь, он не выстрелил в меня первым, я придумала всю эту нелепую глупость насчет легкого ранения.

– Он согласился с твоими доводами?

– Ему больше понравился тот вариант, в котором я должна была вывести тебя из игры. Специально ради этого он обучил меня, как нужно правильно пользоваться револьвером.

– Пистолетом, – подметил я.

Альбина не обратила внимания на мою очередную поправку. Она вошла в раж. Недаром многие женщины с таким звучным именем, как у нее, предпочитают считать себя умнее и выше других людей, но от этого ничего, кроме необоснованного самомнения, взамен не получают.

– Неужели ты сама не понимаешь, что оба твоих плана – это всего лишь детский лепет? – поинтересовался я.

– Это еще почему? – возмутилась Альбина.

Ее лицо вспыхнуло алым румянцем, а во взгляде промелькнуло что-то алчное, неприятное и противоестественное для хрупкой, казалось бы, абсолютно кроткой женщины.

– Всех перестреляли. Спрятали кейс у обочины дороги… Да из того, о чем ты сказала, следует только одно…

– Что именно?