Чемодан пана Воробкевича. Мост. Фальшивый талисман

— Не застрянем! — беззаботно проговорил он, но знал, что лейтенант прав: только что он вел себя как мальчишка — действительно по танкистской привычке. Но что поделаешь: год он водил танки, а для тридцатьчетверки такая лужа — тьфу!

Дубинский, конечно, и до сих пор ходил бы в танковые атаки, если бы после одной из них не попал в госпиталь. Там он познакомился с майором из армейской разведки, который узнал, что Пашка до войны окончил четыре курса института и хорошо владеет немецким… Короче, это и определило дальнейшую судьбу Дубинского. Он не возражал: разведка так разведка, — но через месяц, прошедший в ежедневных допросах пленных, попросился обратно в свой танковый батальон. Но было уже поздно: Дубинскому вежливо объяснили, что из разведки так не уходят. Правда, учли его наклонности, и в составе десантной группы Пашка уже побывал во вражеском тылу, о чем свидетельствовал новенький орден Красной Звезды, недавно прикрепленный к его габардиновой гимнастерке.

Вспомнив о гимнастерке, Дубинский критически посмотрел на свой солдатский мундир грубого сукна с Железным крестом.. Он мог бы нацепить разные ордена рейха — ведь этого барахла у них в разведотделе полно, — даже примерил было полный комплект солдатских наград, но полковник запретил: не надо перебарщивать, разведчику это ни к чему.

Миновав последний домик и снеся на повороте еще какой–то плетень, Дубинский снова выскочил на центральную дорогу. Тут выяснилась причина задержки: пост полевой жандармерии проверял документы.

Фельдфебель с блестящей бляхой на груди махнул им рукой, и Дубинский чуть не ткнулся капотом «мерседеса» в кузов жандармского грузовика. Это не очень понравилось фельдфебелю, но Пашка знал, что педантичных немцев надо брать за горло: чем больше нахальства, тем больше уважения к тебе…

Дорош открыл дверцу и, не выходя из машины, протянул фельдфебелю бумаги.

Лейтенант не боялся никакой проверки. У него была подлинные документы, свидетельствующие, что они везут важный стратегический груз, и все чины полевой жандармерии обязаны оказывать им помощь. Эта бумага была подписана генерал–лейтенантом Вейстом — кому же известно, что генерал вместе со своим штабом очутился в плену? А если и известно, то что из того? Позавчера генерал Вейст исполнял обязанности начальника штаба, еще позавчера обер–лейтенант Курт Вессель мог стоять перед ним вытянувшись. Что ж, такова жизнь, и генералы иногда попадают в плен…

Фельдфебель, прочитав приказ генерала Вейста, заорал на шофера из колонны, пытавшегося проскочить впереди «мерседеса»:

— Куда лезешь, грязная свинья!.. Прошу извинить, — козырнул он Дорошу. — В связи с сокращением линии фронта появилось много дезертиров, мы вылавливаем их…

Обер–лейтенант, не дослушав, хлопнул дверцей. Но сразу же снова открыл ее:

— Как дорога, фельдфебель? Забита?

— До ближайшего села семь километров. При въезде берите направо. Там есть дорога, не обозначенная на карте. Ее проложили перед самой войной для вывозки леса. Неплохая грунтовая дорога, господин обер–лейтенант, она выведет вас на шоссе в двух километрах от переправы… И совсем свободная…

— Почему? — удивился Дорош. — Сейчас, когда все пути так забиты…

— Приказ… — многозначительно усмехнулся фельдфебель. — Приказано не пускать по этой дороге транспорт. Но с вашими полномочиями…

Дорош небрежно поднял два пальца к козырьку.

— Двигай, — приказал он Дубинскому и откинулся на спинку сиденья.

«Совсем пустая дорога во время общего отступления… Специальный приказ не пускать по ней транспорт… Въезд на нее в двух километрах от переправы… Не для танков ли генерала фон Зальца?»

— Давай, Павел, газуй! Понимаешь, для чего нужна им свободная дорога?

Но Дубинского не надо было подгонять: «мерседес», разбрызгивая воду, набрал скорость и за поворотом чуть не врезался в задний борт грузовика.

— Нагазуешься… — сердито пробормотал Пашка. — Рейх отступает, попробуй протолкайся…

— Ничего, осталось каких–нибудь шесть километров…

Дорош закрыл глаза и подумал: через шесть километров они очутятся на свободной дороге и без задержки выскочат на шоссе. А дальше? Как подойти к забитому войсками мосту? А если даже пробьешься, как его взорвать?

Вместе с начальником разведки армии они обдумали несколько вариантов, но все их планы и намерения — только теория, а как оно будет выглядеть на деле?

Дорош зябко пожал плечами: всегда неприятно думать о смерти, особенно когда до нее два шага. Если бы его спросили сейчас, боится ли он, ответил бы: нет. Но это было бы лишь полуправдой… Он сделает все, чтобы не допустить гибели своих людей, но если выдастся хоть малейший шанс подорвать эту проклятую переправу даже ценой жизни всех пятерых — не поколеблется ни на мгновение.

Спасаясь от непогоды, они залезли под брезент, прикрывавший ящики, наваленные в кузове, курили и лениво переговаривались, только рядовой Вячеслав Волков все время ерзал и высовывался под дождь. Цимбалюк начал недовольно ворчать, но Котлубай остановил его.

— А сам, когда ходил впервые? — спросил он.