Чемодан пана Воробкевича. Мост. Фальшивый талисман

Пока что они играли безошибочно, без единой фальшивой нотки.

— Прошу пройти в эту комнату. — Майор показал на дверь рядом с администраторской.

— Зачем?

— Сейчас узнаете.

По идее агенты уже должны были что–то предпринять. Бобренок следил за каждым движением старшего лейтенанта — сейчас он потянется к кобуре, но достать пистолет не успеет: майор обезоруживал и не таких ловких — шаг вперед и удар ребром ладони, еще один удар, если понадобится. Семьдесят шансов из ста, что чернявый через три–четыре секунды будет лежать на полу, а если не поможет и это…

Но старший лейтенант послушно повернулся и направился в комнату — что ж, хочет первым войти туда, чтобы иметь секунду или полсекунды выигрыша, — надо быстро выхватить оружие из кобуры, но не знает, что у Толкунова второй пистолет в кармане — этим уравновешиваются их шансы…

Старший лейтенант с наигранным безразличием потянул на себя дверь. Сейчас…

Но чернявый спокойно вошел в комнату и сразу остановился, пропуская майора. А рядом с ним стал лейтенант.

В дверях уже выросла фигура Толкунова.

— Прошу предъявить документы, — приказал Бобренок.

Лейтенант потянулся к карману гимнастерки, но чернявый возразил:

— На каком основании, товарищ майор!

— Прошу без рассуждений.

Оба подали офицерские книжки. Бобренок стал рассматривать их. Изучал документы внимательно, но не упускал из виду ни одного движения офицеров: стояли напряженно, с покрасневшими лицами.

Офицерские книжки как настоящие, ни за что не скажешь, что поддельные, ни одной неточности. Хотя кому–кому, а Бобренку было, известно, каких успехов достиг враг в фабриковании документов.

— Командировочные! — властно протянул руку.

Подали без колебания.

Старший лейтенант Сахаров направляется для проверки складов и правил охраны боеприпасов… Лейтенант Колесниченко в его подчинении…

Спокойно спрятал документы обоих офицеров в карман.

— Прошу сдать оружие! — приказал майор.

Чернявый взорвался.

— Это своеволие! — воскликнул. — Я буду жаловаться!

Толкунов шагнул вперед, положил руку на кобуру лейтенанта.

— Разберемся, — произнес внушительно, — а ты, старшой, не шали!

Чернявый потянулся к кобуре, еще мгновение — и выхватил бы пистолет, но Бобренок перехватил его руку и сам достал оружие. Смотрел в расширенные от страха глаза старшего лейтенанта, быстро обыскал его, ища второй пистолет или гранаты, но ничего не нашел и приказал:

— Прошу следовать за мной. В комендатуру. Там разберемся.

— Я буду жаловаться, — закричал старший лейтенант, — это вам дорого будет стоить, майор!

— Что делали дней в лесу под Микулинцами? — спросил Толкунов.

— Как что? — вскипел старший лейтенант. — Мы из штаба фронта и обязаны проверять здесь склады. А в Микулинцах склад, и мы полдня работали там.

Бобренок внимательно посмотрел на чернявого и вдруг понял, что тот не врет. Сейчас они сделают запрос в штаб фронта и утром получат ответ, что действительно старший лейтенант Сахаров и лейтенант Колесниченко командированы для проверки складов, потом придет начальник микулинецкого склада и подтвердит, что именно эти офицеры полдня провели у него, — и это будет концом так хорошо задуманной и проведенной операции.

Сколько таких случаев было у него, и сколько раз приходилось извиняться перед задержанными.

Но лучше сто раз извиниться перед невиновными, чем упустить одного врага.

Бобренок повторил сурово:

— Прошу следовать за мной.

10

Весь день они прятались на опушке леса невдалеке от Квасова. Набрели на густые заросли шиповника, куда сам черт побоялся бы сунуть нос, вытоптали место и отлежались после страшной ночи. Мучили жажда и голод, особенно жажда. Юрко уже собрался пойти поискать какой–нибудь лесной ручеек, но Муха не разрешил.

— Сиди здесь! — приказал и в подтверждение своих слов дотронулся до шмайсера. — Видишь, лес редкий… Жить надоело?!

С сотником нельзя было не согласиться, но солнце поднималось все выше, жара становилась нестерпимой, и Юрко ради кружки холодной воды готов был рискнуть жизнью.

— Терпи, — твердил сотник. — Думаешь, мне легче? И учти, до сих пор были цветочки.

Наконец солнце село за лесом, и стало немного легче. Юрко облизывал сухим языком спекшиеся губы, но сейчас хоть не припекало сверху и вечерний ветерок нес прохладу.

Они прошли через огороды, прямо по полегшей ботве картофеля, и уперлись в огороженный тыном двор. На дворе никого не было, слева стоял сарай, а между ним и домом виднелся колодец.

Юрко, не обращая внимания на предостерегающий знак Мухи и свирепый лай пса, рванулся к колодцу — на нем увидел ведро с водой, — окунув лицо, пил и пил, отрывался и снова глотал жадно, ощущая, как охлаждается его нутро, но не мог утолить жажду. Совсем забыл о сотнике, тот бесцеремонно оттолкнул Юрка от ведра и тоже напился.