Чемодан

К концу недели встречи Люси и Ивана даже приобрели некий график. Ночь — вместе, ночь — порознь, чтобы отоспаться. Вместе спать не получалось совсем. Они находили гораздо более интересные занятия. Очень-очень интересные… Проводили целые исследования. Чувственные исследования друг друга. На тридцать девятом году жизни Люся вдруг узнала о себе столько нового! Например, что у неё очень чувствительная кожа с внутренней стороны бедер и вдоль позвоночника, у самых ямочек на попке… Когда Иван ласкал ее в этих волшебных местечках, она буквально сходила с ума. Стонала, как вжившаяся в роль порноактриса, и совершенно не могла прекратить это безобразие. А ведь сколько лет Люся считала, что так только в порнофильмах и бывает. Но… Нет! Не только там… Иван, очень скромный в обычной жизни, в постели оказался удивительно раскованным. И очень-очень внимательным. Он прилежно запоминал все, что нравится Люсе, и тут же закреплял пройденный материал. И его фантазии не знали границ! Правда, приступая к чему-то новенькому и, возможно, для кого-то шокирующему, он всегда вскидывал вопросительный взгляд на Люсю, и только получив от неё безмолвное разрешение на все — продолжал начатое. Он был идеальным, потрясающе заботливым, изобретательным любовником. Хотелось бы Люсе знать, с кем он проделывал такие штучки до нее… Нет, все же, наверное, не хотелось… Уж очень сильно она ревновала. Хоть и глупо ревновать к прошлому, да…

А еще Иван был удивительно нетребовательным, что выгодно отличало парня от всех Люсиных бывших любовников. Но именно такому и хотелось по максимуму отдавать всю себя. Баловать и лелеять. Всеми возможными способами: руками, губами, языком… Когда Люся впервые взяла его в рот… Ваня дернулся, и подхватился на постели…

— Что… черт… что ты…

— Тебе не нравится?

— Очень, но…

— Тогда ляг, и не мешай!

И она вернулась к своим ласкам, наблюдая из-под ресниц, как судорожно сжались его руки, вцепившись в простыню, как он стиснул зубы, отчего мышцы на его мощной шее обозначились особенно отчетливо. Какой же красивый… В ее постели… Невероятно просто!

— Люсенька… Люся… Я уже кажется… я уже…

Вот так… Вкусный, пряный, её… Пусть ненадолго, пусть пока не надоест, но ведь её! Слабый, как котенок, подрагивающий от пережитого удовольствия… Совершенно шикарный мужчина.

— Люсь, привет… Я ужасно соскучился… Только и жду вечера…

— Привет, Ванечка… Так я же сегодня к подруге иду, на день рождения ее дочери. Ты забыл, что ли?

Наверное, забыл. Тишина, повисшая в трубке, была тому подтверждением.

— А… Ну, да. Забыл. Слушай, а мы не можем вместе пойти, да?

— Вместе? Вань, так там же куча орущей ребятни, и все такое… Неинтересно совсем, — оправдывалась Люся, не совсем понимая, почему ему вообще взбрела в голову такая идея.

— А, ну… Ладно. Может быть, я тогда за тобой после заеду, и поедем к тебе? Или… куда захочешь, поедем.

Эта идея Люсе понравилась гораздо больше.

— Хорошо, Ванюш… Ну, все, давай, а то тут уже коллеги подтягиваются.

— Приятного аппетита.

— И тебе.

Люся сбросила вызов и, как ни в чем не бывало, уставилась на Танечку, которая с заставленным подносом пробиралась между столиками небольшой кафешки, где они обедали.

— Как можно столько жрать, и не толстеть? — в очередной раз удивилась Люся, окидывая взглядом Танечкин обед.

Та незлобиво улыбнулась. Она вообще была удивительной добрячкой. Вот только, если бы еще не такой бедовой…

— У меня быстрый обмен веществ.

— Угу… Или ты продала душу дьяволу. Одно из двух, — пошутила Люся, ковыряя свою запеканку.

— Тебе ли жаловаться! После того, как ты ушла от Толика, на тебя просто налюбоваться невозможно!

И похудела так… За пару недель всего, и глаза горят!

— Подозреваю, глаза у Люсеньки от другого горят. Ну-ка, признавайся, Люська! Нашла себе уже кого-то?

— Что? Да, нет… Вы, что, Ирина Сергеевна? Мне теперь не скоро с кем-то отношения заводить захочется, — парировала Люся, и даже практически не соврала. Их связь с Ванечкой отношениями уж точно не назовешь. По крайней мере, серьезными. Так… Голый секс. Очень классный, отпадный секс…

— А вот это — зря. Ты не молодеешь, Люсенька. А потом, в старости, знаешь, как одной будет тяжело.

Так что, ты уж слишком носом-то не верти. Права Танечка, похорошела ты, даже, кажется, помолодела, вот и включай обаяние на всю катушку. А вот хоть бы и на Ручкина внимание обрати. Он в прошлом году развелся.

Ирина Сергеевна с намеком покосилась на соседний столик, и Люся, стараясь не привлекать к себе внимание, проследила за ее взглядом. М-да… По сравнению с Ванечкой, Вова Ручкин выглядел как некое потасканное недоразумение. И что, спрашивается, она не достойна кого-то получше?

Сантиметров на двадцать повыше, килограмм на десять худее (хотя, да, учитывая параметры самой Люси, это требование казалось несколько завышенным), ну и с какими-никакими волосами, а не с этим вот остатком былой роскоши, зачесанным на один бок.

— Нет уж, спасибо. Не мой фасончик. — Люся промокнула рот салфеткой и поспешно встала из-за стола. — Пойду я, работы много.