Чемодан

ЧЕМОДАН видел, как его душа - шелковая, шуршащая, ворсистая - грубо опрокидывается в наспех подставленный баул, как сминается и заталкивается то, что было ему дорого и... молчал. А что он еще мог поделать? "Сам виноват, - отрешенно думал он. - Размечтался старый дуралей... Потерял бдительность и сноровку..." Ему вдруг все стало по барабану, то есть безразлично. Он слышал, как захлопнулась входная дверь, как затопотали вниз торопливые ноги - вниз и вниз... удаляясь и удаляясь... - как перестала сигналить машина, и все стихло. А он остался с разорванным сердцем и вывернутой, опустошенной душой на полу гостиной. "Все кончено", безразлично подвел он итог бытия и перестал наблюдать время...

Но он ошибся, как ошибаются все чемоданы, впервые проживающие свою единственную жизнь. Если бы его утопили в пруду или порезали на лоскуты, все, действительно, было бы кончено. Но его не утопили и не порезали. Просто у ЧЕМОДАНА начинался новый жизненный этап: Жизнь Чемодана Без Ручки. А это, как известно, то состояние, когда нести тяжело, а бросить жалко...

... Из поездки хозяева вернулись в другом настроении - посвежевшие, успокоенные, благодушные - с корзиной южных фруктов и новеньким сверкающим чемоданом.

"Новый чемодан, машинально отметил про себя Старый, - надо привыкать думать о себе с маленькой буквы..."

Новый чемодан хоть и выглядел сверкающим франтом, на самом деле, был еще совсем молоденьким, восторженным и не заносился. "С юга прибыли, доверчиво сообщил он распростертому на полу собрату. - А ты чего? Болеешь?"

"Я умер, - хотел ответить Старый чемодан. - Смотри внимательно, я твое будущее". Но Новый так сиял и поскрипывал, что Старый пожалел малыша и ничего не сказал. Он еще запросто мог сбить спесь с любого вальяжного собрата среднего возраста, но в этом юнце и спеси-то не было - одна чистая щенячья радость. А зачем сбивать радость, если она сама собьется со временем? Напрасный труд. Да и жалко...

Старый чемодан валялся там, где его бросили перед отъездом. И казалось, что его никто не замечает. Хозяева отдергивали запылившиеся шторы, открывали форточки, возбужденно сновали туда-сюда, спеша убедиться, что все в их доме в порядке, на месте, знакомо. Как влюбленные после долгой разлуки, они чуть-чуть отчужденно, настороженно и с надеждой всматривались в свое жилье, заново привыкая. Кто-то толкнул Старый чемодан и передвинул, потом об него споткнулись и выругались.

- Выбросить пора на свалку этот хлам! - Старый узнал голос Экстремиста. - Путается тут под ногами!

- Успеешь, - отозвался Скептик, - не сейчас же бежать!

- Ни за что! - решительно вступилась Сердобольная. - Развыбрасывались! Вам бы только разбазарить, а мне он нужен!

- Зачем? - заинтересовался Трезвый Прагматик

- А вот зачем!

Сердобольная протерла Старый чемодан тряпочкой, распахнула шкафы и стала перекладывать в чемоданное нутро аккуратные стопочки. Тут были детские вещички, из которых кто-то давно вырос и мужские сорочки с вытертыми воротничками, вышедшие из моды платья и свитера со штопанными рукавами, какие-то носочки, платочки и даже маленький настенный коврик с оленем.

- Правильно, - одобрил Трезвый Прагматик и скомандовал, - А ну, братва, тащите свои неликвиды! Быстро!

Демонстративно фыркая, Экстремист принес стопку исписанных тетрадок за девятый класс. Скептик приволок покалеченного плюшевого медвежонка, Сердобольная - пачку поздравительных открыток и старую пудреницу, а Трезвый Прагматик стопку пожелтевших газет.