Человек-землетрясение

И вот Боб Баррайс и Чокки свернули с автострады под Валлелунджо и затряслись по узкой дороге через раскаленные горы. Уже пятый день они были в пути. Чокки, взявший на себя бухгалтерию, заносил в «бортовой журнал» все события. Он добросовестно записывал:

5 мая. Отъезд из Эссена. Прибытие в Комо – 23.17. Отель «Гардения». Смертельно устали, тем не менее в баре познакомились с Лаурой и Виолеттой. Жеребьевка: Лаура – для меня. Было очень хорошо.

6 мая. Автострада дель Соле. Под Римом посадили двух англичанок, Мейбл и Джейн. В сосновой рощице на виа Аппиа антика большой секс. Мейбл была обворожительна. Боб поехал с Джейн к древнеримскому захоронению и оставил малышке синяк на левом бедре. Высадили их в Остии. Переночевали в мотеле. В соседнем номере парочка трудилась всю ночь. Не сомкнул глаз. Обидно только слушать.

7 мая. Поздно приехали в Реджо-ди-Калабрия. Паромы уже не ходят. Переночевали в отеле «Парадизо». Горничная Лиза из Эммериха на Рейне счастлива встретить земляка. Добрый немецкий праздник в постели. Боб остался один. Слуги и официанты охраняли его, как политика. Его ангельское лицо свело с ума здесь всех баб.

8 мая. Переправились в Мессину. Познакомились с Розой и Джулией. Горячи, как сицилийское солнце. Остаемся в Мессине. Снова жеребьевка. Бобу достается Роза. В комнате оказалось, что Роза – трансвестит. И это Бобу! Я чуть не катался от смеха.

9 мая. Район боевых действий. Позади Катания…

Это была последняя запись. До сих пор было лишь беспечное описание прелестей жизни. Дальше фразы должны были бы звучать серьезнее; например, так: «Прием товара. Возвращение на большую землю…»

Чокки позаимствовал для этого жуткого приключения из семейного автопарка мощный универсал, на котором обычно старый Чокки ездил на охоту. Он был выкрашен в зеленый цвет, выглядел неприметно, и – как установил Чокки – в нем могли разместиться четыре «анатомических объекта».

Чокки заказал в Эссене по своим эскизам у столяра массивный деревянный ящик с привинчивающейся крышкой, обитый изнутри двухсотмиллиметровым слоем изоляции, сохранявшей холод. Во время последней остановки в Мессине Боб и Чокки заморозили в холодильнике десять больших пакетов с водой и положили их в ящик. Если его не открывать, холод продержится в нем двадцать четыре часа.

Медленно ехали они по тропе, выбитой в скалах. Боб Баррайс, как специалист по сумасшедшим дорогам, вел машину. Он изо всех сил старался объезжать каменные глыбы на дороге, но это ему не всегда удавалось. Тогда машина делала рывок, рессоры взвизгивали и из-под колес во все стороны летели камни.

– Самая кошмарная дорога в моей жизни! – крикнул Боб, когда машина снова подпрыгнула. – Ралли против нее – парад детских колясок…

– Но в конце пути лежит Меццана! – Чокки открыл бутылку минеральной воды и вылил половину содержимого Бобу на голову. Теплая шипучая вода потекла по его лицу, в широко распахнутый ворот рубашки, по груди. Пекло среди голых скал невыносимо. Боб удивился, почему не плавился металл кузова, не трескался лак и не растапливалась резина колес.

Через час они увидели Меццану. Груда белых камней под лысой скалой, когда-то названной шутником Монте-Кристо. Пара жалких коричневато-зеленых пастбищ ниже деревни была единственным цветным мазком в этой белой пустыне. По долине протекал ручей, единственная артерия жизни в Меццане, сочившийся из скалы, как будто слюна из сомкнутых губ. Здесь, где вода веками боролась с солнечным жаром, были разбиты сады, рос даже виноград, горячая земля рождала огромные плоды. Это был оазис в аду.

Боб Баррайс затормозил и вытер запылившееся лицо. Чокки зажег две сигареты и сунул одну Бобу.

– Такого ты еще, поди, никогда не видел? – спросил он добродушно.

Боб жадно втянул в себя дым и со свистом выпустил его обратно. Потом он покачал головой. Белое солнце его доконало. Нёбо было как дубленая кожа, весь он блестел от пота.

– Это просто невероятно! – воскликнул Боб, вырвал у Чокки бутылку из рук и вылил остатки минеральной воды себе на затылок. – Как здесь может жить человек?

– Они живут, и даже счастливо, вот увидишь! Они станут поставщиками «Анатомического торгового общества»…

Бургомистр Этторе Лапарези был первым, кто их приветствовал. Он бежал им навстречу по круто забирающей вверх дороге, размахивал биноклем над головой и кричал нечто, что они не могли разобрать. С балкона своей «Каза коммунале» он долгое время наблюдал за чужой машиной, пока, наконец, через окуляры своего бинокля не узнал друга из Германии, милого, доброго, щедрого Чокки. Бинокль был самой большой ценностью семьи Лапарези, возвышающей ее над всеми деревенскими жителями, поскольку тот, кто далеко видит, всегда в выигрыше. Этторе выскочил из дома и побежал с криками по раскаленным улочкам.