Человек в стене

Облака расступились, и фасад дома снова залило солнце. Прекрасная постройка, но насчет спроса на нее Хенри оказался прав. Никакого покупательского ажиотажа вокруг этого объекта не наблюдалось, что дало ему возможность приобрести дом по каталожной цене. Хорошая сделка, подумалось ему, и он не смог сдержать улыбку, когда поднял взгляд на открытое окно четвертого этажа. Пройдет время, и убийство станет делом давно минувших дней, и он сумеет продать дом гораздо дороже в сравнении с тем, что заплатил за него.

Для большинства людей покупка недвижимости означает стопроцентный выигрыш, но прежде Хенри терпел убытки и из-за неудачного для его бизнеса времени, и из-за собственных неправильных решений. Ему пришлось признать, что для по-настоящему хорошего дельца он чрезмерно доверчив. Обычно до него только задним числом доходило, что его обвели вокруг пальца, но что это за общество такое, если в нем нельзя полагаться на старые добрые рукопожатия?

Маргарета всегда раздражалась, когда он был слишком уж честен в своих сделках, и именно она заведовала семейным кошельком. Хенри был гораздо мягче жены, решительной и прямолинейной. Он никогда не протестовал, если кто-то просил его разрешения повременить с квартплатой, но потом проситель обычно исчезал, не оставив никакого способа с ним связаться. Иногда, прислушиваясь к советам друзей и знакомых, Хенри с большим опозданием понимал, что они воспользовались его доверчивостью. Он был не из тех парней, что готовы убить, лишь бы остаться в прибыли.

Хотя на этот раз, конечно, дела обстояли иначе. На этот раз он затеял все ради своих дочерей. Думая об этом, он не мог решить, что для него важнее: выгода от сделки или возможность совершить нечто такое, что заставит дочерей им восхищаться.

Их отец занимается торговлей недвижимостью. Он — человек с деловым инстинктом. И только в преклонные годы его тяжкие упорные труды стали окупаться.

Он отошел на несколько шагов вправо и снова поднял глаза на фасад дома. Солнце слегка переместилось, и тени вокруг бордюра на карнизах стали четче. В кармане у него был комплект ключей, полученный от юриста, который занимался этой сделкой. В портфеле в файле лежал его экземпляр контракта — рядом с кредитным соглашением банка, ярко-зеленым яблоком и сэндвичем, который он собирался съесть в обед, но не успел проголодаться.

Встреча с юристом оказалась короткой. Тот явно был очень занят. Он приготовил Хенри на подпись огромную стопку бумаг.

— Рад, что мы смогли так быстро с этим покончить, — сказал юрист. — Подобные вещи иногда затягиваются из-за бюрократических проволочек.

Хенри в последний раз пробегал глазами контракт, пока юрист объяснял, что предыдущим владельцем дома была вдова, которой уже стукнуло девяносто. Она в одиночестве жила здесь же, в одной из квартир, и никто не знал, как она в таком-то возрасте умудряется со всем управляться.

Эта старушка была уже некоторое время мертва, когда один из жильцов — тот самый, что потерял жену, — учуял на лестнице странный запах. Набив жевательного табаку между губой и десной, юрист предупредил Хенри, чтобы тот остерегался этого парня. Нет никаких сомнений, что это он ее убил — конечно, жену, а не старушку. Потому что ну кто еще мог это сделать?

— Да и все тут пропахло смертью, — добавил юрист, издав хриплый смешок, а потом вдруг затих.

Вначале Хенри ощутил укол разочарования, когда понял, что совместный обед с юристом, на который он рассчитывал, не состоится. Он намеренно предложил назначить встречу на одиннадцать тридцать, чтобы, продравшись через дебри документов, вместе выйти из офиса. Вот тогда Хенри раскинул бы руки и сказал: «Ну, я как раз собрался пойти пообедать, почему бы нам не посидеть где-нибудь и не отметить это дело за бутылочкой?»

После этого они пошли бы в ближайший ресторан, и Хенри заплатил бы за обоих. Они посидели бы часок, а потом выпили бы кофе. Но оказалось, что юрист спешит на следующую деловую встречу, поэтому Хенри направился к ближайшему ларьку купить чего-нибудь перекусить. Он долго ждал у холодильной камеры, но в конце концов получил сэндвич из белого хлеба, помидоров и бекона. Он подумал, как же это напоминает ему ту давнюю поездку в Лондон с Маргаретой и детьми: ноздреватый мягкий белый хлеб, водянистые помидоры и жирный майонез, вечно остававшийся в уголках рта.

Однако разочарование от одинокой трапезы исчезло, и порог своего нового владения он пересек с по-детски пылким энтузиазмом. Он обозревал лестничную клетку: красиво отделанный потолок, гранитный пол и резные бордюры, которые вились вдоль закругленных стен. Пройдя весь вестибюль, он вышел во внутренний двор.

Все кусты, деревья и клумбы уже оголились, листья сгребли в кучу, но он представил, как, должно быть, выглядит этот дворик весной и летом. На клумбе, наверное, растут нарциссы и тюльпаны, а на более высоких участках за гранитными бортиками зеленеет трава.

За кустами сирени стояли две скамейки, столик и кирпичный мангал для барбекю, у которого даже дымоход имелся.