Человек в системе

Ну, а во-вторых, предатель — член чужой группы. И кто бы что пи говорил — мы всегда воспринимаем человека не только как индивида, но обязательно как члена его группы. Групповую идентификацию отменить невозможно никакой пропагандой, это инстинкт, опять же. Так вот: лично — он вроде наш, но группово — он все равно из них! И голова инстинкту не приказчик. Те — враги открытые и честные, а этот — хрен его знает, что у него на душе. Он все равно проникнут их воспитанием, и в нем их гены, и он есть индивидуальный слепок с их группы, а не нашей. И объективно, на групповом уровне, — он все равно наш враг. Просто пока мы имеем пользу с такого обращения с ним. А дальше — надо бы его ликвидировать. Чужая группа, чужие гены.

И в-третьих. Он член группы, где есть предатели. Скверная это группа. Неправильная и презираемая. Что ж хорошего может быть в члене такой группы? Он — из клана предателей, недочеловеков.

…Отношение к предательству наглядно и просто демонстрирует доминирование социальных качеств человека над личными.

УНТЕРМЕНШ

Во многих странах бытует эта шутка: «В среднем каждый по отдельности (англичанин, немец, еврей, русский, ирландец, американец) умнее (подставляется любой второй из перечня). Но они из ста миллионов своих дураков умеют выбрать триста умных в парламент и правительство. А мы из ста миллионов своих умных умеем выбрать в парламент и правительство триста дураков».

Мы сейчас не о том, что толпа глупее человека.

Мы о том, что вот бывает умный, энергичный, предприимчивый и при этом приличный человек. Но. В гробу он видал политику, судьбы родины, крах государства и терзания душевные по этому поводу. Нет, он это все понимает. Но — считает, что он-то лично все равно ничего не может изменить. Так чего дергаться? И зачем об этом постоянно думать? Есть политики, есть журналисты, есть промышленники и финансисты, пусть думают. Уж как выйдет… Ну — народ такой… время такое… страна такая… Нет, он согласен со всем, что говорят насчет политики и трудностей. Но что ж теперь — и не жить своей жизнью?

Собственно, девяносто процентов населения везде политически инертно. Но есть же варианты!

Вот малая социальная активность, малая социальная заинтересованность, малая социальная преданность человека — это первейший признак человека второсортного.

В древние времена его группа быстро была бы уничтожена и съедена более дружными ребятами. В новейшие времена его страна опускается в хаос и развал, презираемая более дружными и порядочными народами. Да-да, Россия в этом списке, не сомневайтесь.

Социальная состоятельность, социальная ценность человека определяется тем, насколько он ставит благо группы выше блага личного, насколько он озабочен благом группы и способен работать на него.

Социальный человек психологически отождествляет свое благо с группой: через ее благо он получит и себе. У менее социального, ущербного человека, — наоборот: раз хорошо мне — следовательно, хорошо и группе.

Следует отчетливо сформулировать:

Человек, предпочитающий свой карман народному, свое удобство комфорту страны, свои интересы — интересам общим, — это унтерменш. Туземец. Второй сорт. Из страны третьего мира.

И здесь вот какая ужасная вещь:

Все беды России — от чиновников; это старый тезис. Но поскольку чиновников не завозят с Марса — чиновники мы сами, вынужденные выполнять эти функции. Функции винтиков государственной машины.

Чиновник — это не человек. Чиновник — это функция.

И вот хорошую бабу, или хорошего мужика, посадили в кресло чиновника. Через три года — святых выноси: хамство и наплевательство, и равнодушие деревянное. Что же значит эта картинка?

Страшно вымолвить:

Мы, русские, не способны к эффективному государственному самоуправлению. О-па!.. (Здесь татарин, еврей, грузин, — все мы здесь русские в России…)

Исконное воровство, кумовство, коррупция, продажа страны на вынос за бугор, поразительное по циничности воровство власти в астрономических, неправдоподобных размерах.

Унтерменши из любой страны — сделают страну третьего мира.

Унтерменш — это человек с недоразвитым социальным инстинктом. Он не считает своей кровной задачей создавать могущество своей группы. Гм. А точнее — своего народа, страны, нации, этноса, культуры.

В кланы объединяются по совпадению личных интересов. Но ради клана богатством и жизнью не жертвуют. На хрен такой клан? Наш клан — это только бизнес, это олигархический синдикализм.

У клановиков надличностных ценностей нет. В этом отношении статусные воры выше олигархов: у статусного вора есть воровские понятия, воровская честь, воровские надличностные ценности, ради которых он готов умереть. Олигарх готов на смерть чью угодно, только не свою.

Человек первого сорта, человек групповой, человек социальный — это человек, у которого ценность его социума автоматически, инстинктивно, стоит выше ценности его собственной. Это мы сделали цивилизацию, культуру, государственность, науку с техникой, — это все сделали мы, человеки социальные.