Человек в системе

В социальном плане человек идентифицирует себя минимум в трех планах, основных, базовых: индивидуальном, групповом, национально-государственном. Я крутой, наш (университет, полк, завод, госпиталь) — это что надо, мы — победили в войне.

Источник же парадокса в том, что:

Групповую справедливость пытаются распространить на общесоциальную.

А вот это уже не получается никак. С переменным неуспехом. Как мы уже говорили, произвольно малые отрезки могут давать картину явления, противоположную общей.

А группы в государстве могут складываться в сословия. И естественно возникает справедливость групповая, а далее сословная, а уж про общегосударственную и говорить трудно.

Ужас! —

В структурированном социуме справедливость дифференцирована.

Послойная. Да еще групповая внутри каждого слоя.

Но.

Как человек хочет дышать, хочет ходить свободно, — он все равно хочет справедливости! Инстинкт, понимаешь.

Два слова о том, что из этого выходит.

6. Анархизм

Анархисты были совсем не те истерики и кокаинщики в меховых горжетках поверх тельняшек, как изображало их советское кино. Анархисты были люди в идейной своей основе святые. Или почти святые. И не то чтобы были, они и сейчас есть, но кураж уже не тот, и перспективы не те, что на рубеже великого и пикового XX века.

Не будем тревожить великие фигуры Бакунина и Кропоткина, не будем повествовать о Вольной Республике хлеборобов Батьки Махно, не будем углубляться в политэкономию основателя-Прудона с едва ли не самым громким слоганом

XIX века «Собственность есть кража!». История анархизма — одна из самых забойных страниц истории вообще. Места нет… и времени.

Анархисты во главу угла поставили свободу и справедливость. Справедливость как равенство прав, возможностей, статусов. Свободу как возможность самому выбирать свой образ жизни во всех подробностях — соотносясь только с правом других на такую же свободу.

Анархисты ненавидели и отрицали государство. Ненавидели любое принуждение, любую власть одного человека над другим. Ненавидели угнетение человека человеком в любых формах. Любое государство — уже угнетение: закон освящает власть чиновника над гражданином.

Надо иначе. Все производства принадлежат самим работникам. Земля крестьянам, фабрики рабочим. На школу и больницу сообща выделим деньги, учителю и врачу сообща определим зарплату — такую же, сколько сами зарабатываем. Преступников судим общим собранием: изгоним вон, или казним, или предупредим и простим на первый раз. Но свободы лишать человека нельзя! И в рабы сдавать нельзя, то бишь в каторжный лагерь.

«Анархия — мать порядка» — это отнюдь не глумление или озорство. Это означает, что работники сами договариваются между собой, сами решают конфликты, сами обмениваются товарами. И поскольку каждый старается работать по уму, и каждый работает на себя, и никто никому не приказывает, — и экономика поднимается, и изобретения сразу внедряются всем на пользу, и товары распределяются между работниками справедливо, по согласию при обмене сапог на сало. Т. е. — самоорганизация гражданского общества без бюрократического идиотизма и косности.

А если нужен такой координационный совет — на производстве или в войске, — общее собрание прямым волеизъявлением при открытом обсуждении выбирает себе временно командиров и начальников. И слушается их, раз само выбрало. Но может и переизбрать в любой миг, если захочет. И никаких дополнительных льгот у них нет.

Братцы, это ведь и есть коммунизм. Общество без государства.

Коммунисты хотели к коммунизму постепенно и поэтапно, через диктатуру пролетариата. А анархо-коммунисты сказали: чего ждать? давай прямо сейчас. И были они в Революции и начале Гражданской войны союзники и попутчики. Н-ну, потом большевики всех конкурентов перешлепали, было дело.

Короче, боролись все страшно, верили беззаветно, но коммунизм сейчас гораздо дальше, чем сто лет назад.

…А испанские анархо-синдикалисты! А греческие! А американские «ревущих двадцаи ix»! Красно-черные знамена земли и крови, братство в сердцах… было дело.

Короче, ни у кого ничего не получилось. Классно задумано, но номер не про канал. И шьто случилось?

А случилось то, что они пытались организовать государственного размера социум по схеме группы. Хотели деструктурировать государство. Полагали государственную сложнейшую иерархию излишней, несправедливой и паразитарной. Хотели аморфным общежитием заменить высокоэнергетичную государственную систему. Светлые были устремления! Но антинаучные. Антиэволюционные. Противоречащие Закону Всемирной Структуризации.

О, конкретных аргументов можно привести без числа: что психология человека пока еще того, малосознательный он; что со временем люди воспитаются, будут сознательнее, и тогда государство не нужно; что хитрость, жадность, эгоизм надо порицать и высмеивать; и т. д. Что окружающие государственные правители, боясь распространения анархизма у себя, чернят его и подавляют. Что глупые его искажают.