Человек в черном

– Неужели ты скажешь лорду Лорингу! – воскликнула она.

– Как могло это прийти тебе в голову, дурочка? Разве нельзя показать ему портрет, не говоря, кто его нарисовал? У него память, вероятно, лучше моей. Если я спрошу его: «Где мы встречали этого господина?», то, очень может быть, он сразу скажет мне это и даже вспомнит его фамилию. Конечно, если желаешь остаться в неизвестности, то тебе стоит только сказать об этом. Решайся же.

Бедная Стелла тотчас уступила. Она возвратила рисунок и с любовью поцеловала свою догадливую подругу. Получив возможность посоветоваться с мужем, не возбуждая подозрения, леди Лоринг вышла из комнаты.

В это время лорда Лоринга можно было найти в библиотеке или в картинной галерее. Жена его отправилась сначала в библиотеку.

Но здесь она нашла только одного человека – не того, кого искала. Там, окруженный всевозможными книгами, сидел в длинном сюртуке, застегнутом на все пуговицы, тучный пожилой патер, внушивший такое отвращение майору Гайнду.

– Извините, отец Бенвель, – сказала леди Лоринг, – я помешала вам?

Отец Бенвель встал и поклонился с приятной улыбкой.

– Я только пробую привести в порядок библиотеку, – сказал он просто. – Книги – хорошие товарищи, точно родные, для одинокого старика-священника, как я. Чем я могу служить вашему сиятельству?

– Благодарю вас, отец. Не можете ли вы сказать мне, где лорд Лоринг?

– Могу. Пять минут назад его сиятельство был здесь, теперь он в картинной галерее. Позвольте я позову его.

Необыкновенно легкими и мягкими шагами для мужчины его лет и сложения он отошел в глубь библиотеки и отворил дверь в галерею.

– Лорд Лоринг один среди картин, – сообщил он, произнося последние слова с ударением, которое могло повлечь за собой дальнейшие объяснения, а могло и не повлечь, если на него смотрели домашние как на духовного пастыря.

Леди Лоринг произнесла только: «Это мне и надо, еще раз благодарю вас, отец Бенвель», – и прошла в картинную галерею.

Оставшись снова один в библиотеке, патер начал задумчиво ходить взад и вперед по комнате. Лицо его приняло отпечаток скромной силы воли и решимости. Опытный наблюдатель ясно увидел бы теперь в нем привычку повелевать и способность заставлять себе повиноваться. Отец Бенвель был одним из тех драгоценных борцов церкви, которые не признают возможности поражения и высоко ценят каждую победу.

Через минуту он снова вернулся к столу, за которым писал, когда вошла леди Лоринг. На столе лежало неоконченное письмо.

Он снова взялся за перо и закончил письмо следующими словами:

«Поэтому я решился передать это серьезное дело в руки Артура Пенроза. Я знаю, он молод, но его юность уравновешивается его неподкупной честностью и истинным религиозным рвением. Теперь у меня под руками нет никого лучше, а времени терять нельзя. Ромейн получил недавно огромное наследство.

Он будет предметом самых низких домогательств: мужчины будут стараться завладеть его деньгами, а женщины – еще того хуже – будут стремиться женить его на себе. Эти предосудительные стремления могут служить препятствием на пути к достижению наших праведных целей, если мы не захватим поле битвы первыми. Пенроз выехал из Оксфорда на прошлой неделе. Преподав ему необходимые наставления и изыскав средства представить его Ромейну под благовидным предлогом, я буду иметь честь препроводить к вам отчет о нашем деле».

Подписавшись, он написал на письме адрес: «Высокопочтенному секретарю общества Иисуса в Риме».

Не успел он заклеить и запечатать конверт, как слуга, отворив дверь залы, доложил:

– Мистер Артур Пенроз.

II. Иезуиты

Отец Бенвель поднялся и приветствовал гостя с отеческой улыбкой.

– От души рад видеть вас, – сказал он, протягивая руку с достоинством и радушием.

Пенроз почтительно поднес поданную руку к губам. Как провинциальный начальник ордена, отец Бенвель занимал высокое положение среди английских иезуитов. Он привык к выражению почтения со стороны младших братьев.

– Здоровы ли вы, Артур? – спросил он ласково. – У вас руки горячие.

– Благодарю вас, отец… я здоров, как обыкновенно.

– Может быть, упали духом? – продолжал отец Бенвель.

Пенроз принял замечание с легкой улыбкой.

– Я никогда не бываю особенно бодр, – ответил он.