Человек-Паук. Майлз Моралес

Солнце только начало всходить, золотая полоска света пробежала по красным кирпичикам домов, когда случилось чудо в виде с грохотом подъехавших мусоровозов. «Спасен», – подумал Майлз, когда они с отцом переключили внимание, наблюдая, как мусорщики медленно движутся вниз по улице – один едет, двое идут рядом с грузовиком, забрасывают мешки, вытряхивают мусорные контейнеры и бросают их обратно на тротуар. Одноразовые вилки, куриные косточки, втулки туалетной бумаги и другие отходы, которые выпали сквозь дырки в мешках, остались разбросанными по тротуару. Прошло десять минут, а Майлз до сих пор не мог понять, что он и его старик здесь делают – пока мусоровоз не уехал с их улицы.

– Знаешь, поговорим об этом позже. А пока, сынок, почему бы тебе не прибраться?

– Что ты имеешь в виду?

Отец Майлза встал, потянулся и сделал еще один глоток из кружки. Он махнул рукой в сторону тротуара.

– Видишь все эти мусорные баки? Побудь добрым супергероем и поставь их туда, где они должны быть. Помощь соседям – самый что ни на есть геройский поступок, верно?

Майлз вздохнул.

– Ах да, – продолжил отец, – и подбери все те отходы, что оставили наши замечательные мусорщики.

– Чем? – с отвращением спросил Майлз. Жаль, у него не было с собой вэб-шутеров, тогда ему бы не пришлось прикасаться или вообще близко подходить к пластиковым пакетам с собачьими какашками и рыбьими кишками. Правда, вряд ли бы он мог стрелять паутиной в пижаме.

– Придумай, сын.

И это было только началом его наказания. После ему пришлось убираться в доме, тащить кучу белья в прачечную и обратно, а также самому готовить себе ужин, который в итоге свелся к лапше быстрого приготовления с острым соусом и тостом. В субботу отец водил его по всей улице, стучался к соседям и спрашивал, не нужна ли им помощь. В итоге Майлзу пришлось вытаскивать старый матрас из подвала миссис Шайн, где раньше жил ее сын-наркоман Сайрус, вешать картины в доме мистера Фрэнки и выгуливать всех соседских собак. А это означало, что за ними нужно было убирать какашки. Гору какашек.

Снова и снова он совершал соседские «подвиги». Одно задание за другим. Одна работа за другой. Один пакет заварной лапши за другим.

Сегодня, во время воскресного ужина, Майлз содрогнулся от этих воспоминаний и потянулся за второй порцией риса и еще одним куском курицы. Впервые за долгое время он ел больше Ганке и отца. И дело было не только в отменном вкусе маминой стряпни, но и в сладком предвкушении конца его наказания, его мучений.

Однако тут отец Майлза решил разбавить ужин текущими событиями.

– Я тут прочитал в газете, что кто-то избивает школьников и отбирает у них кроссовки, – сказал он первое, что пришло в голову. Затем он засунул в рот пучок зелени, прожевал, проглотил. – Я с тобой говорю, Ганке.

– Со мной?

– Ага.

– Ну, у меня пока не возникало проблем. Я дошел от станции до вас как обычно, никто ко мне не лез, – сказал Ганке.

Отец Майлза наклонился и заглянул под стол, чтобы оценить кроссовки Ганке.

– Нет, я просто подумал, может, именно ты их воруешь.

– Ну конечно! – воскликнула мать Майлза, вставая из-за стола. Она поставила тарелку в раковину и бросила через плечо: – Ты же знаешь, Ганке и мухи не обидит. Так же как и Майлз.

Ганке и мистер Моралес бросили взгляды на Майлза. Отец состроил забавную рожу, но в этот момент мама обернулась.

– Джефф! – раздраженно выпалила она, заметив его гримасу. – Мне иногда кажется, что у меня два ребенка. Кстати, вот именно за это ты и будешь мыть посуду.

– Не, не буду, – сказал он словно непослушное дитя. Он усмехнулся и положил вилку на тарелку. – Твой малыш Майлз этим займется. Считай это наказанием на десерт. Вишенкой на торте. – Ганке показал Майлзу язык, и тот одарил его ледяным взглядом. – Хотя, сынок, мы можем поторговаться, если хочешь. Я помою посуду, а ты оплатишь все эти счета, – добавил он, указав на стопку перевязанных резинкой конвертов, лежавших на кофейном столике.

– Я знаю, – простонал Майлз. Он понял, что за этим последует.

– Как я всегда говорю: любишь есть, люби и посуду мыть, – добавил отец Майлза. – А еще ты вынесешь мусор.

После ужина Майлз взял мусорный мешок, вышел на улицу и швырнул его в бак. Когда он обернулся, отец уже сидел на верхней ступеньке крыльца, там же, где и в пятницу. Ситуация напоминала игру «Саймон говорит», вот только вместо Саймона был Джефф. Джефф говорит: садись, Майлз. Джефф говорит: молчи, Майлз, пока я не задам тебе вопрос.

Они оба с минуту помолчали. Тишина обжигала желудок Майлза изнутри, как если бы курица, которую он только что съел, снова зажаривалась.

– Ты же знаешь, мы с твоей мамой любим тебя, – сказал он наконец.

– Ага, – Майлз уже предчувствовал начало большого разговора.