Человек: откуда, как и куда

Строительство продолжалось многие сотни лет, Белый же остров, когда всё завершилось, стал подлинным чудом. Он имел подъём вверх к центру и строители этим воспользовались. Они построили здесь величественные храмы, все из белого мрамора с инкрустацией из золота. Храмы заполнили весь остров, сделав его единым священным местом. Они подступали к огромному центральному храму, украшенному упомянутыми выше минаретами и арками, с куполом в форме бутона лотоса посередине. Он находился над большим залом, где в особых случаях появлялись четверо Кумар, например, во время великих религиозных праздников и церемоний национального значения.

Издалека — скажем, с конца одной из улиц, что в десяти милях отсюда — впечатление от бело-золотого комплекса на фоне голубого Гобийского моря,[53] когда все здания, казалось, поднимаются из воды и перемещаются к центру, увенчанному волшебным куполом, как бы парящим в воздухе, было необыкновенным. Поднявшись вверх, как на воздушном шаре, и взглянув вниз, мы увидели Белый остров в виде круга, рассечённого крестом, ибо улицы четырьмя радиусами сходились у центрального храма. Если смотреть с северо-запада, с места раннего поселения, возникал необыкновенный эффект, который вряд ли мог быть случайным. Всё выглядело как огромный глаз масонской символики, изображённый так, что закругления стали цилиндрическими, а более тёмные линии города на материке образовывали радужную оболочку.

Как снаружи, так и внутри храмы на Белом острове были украшены резьбой. Здесь было много масонских символов, ибо масонство унаследовало их от мистерий, а все арийские мистерии вышли из этого древнего центра посвящения. В одной из комнат, примыкающих к центральному храму, которая, по-видимому, использовалась для обучения, была серия резных изображений, начиная с физического атома и заканчивая химическими атомами, расположенными по порядку, с пояснительными линиями, обозначающими различные комбинации. Воистину, нет ничего нового под солнцем.[54]

В другой комнате было много моделей, в одной из которых лемнискаты Крукса были расположены крест-накрест, так что получился атом в виде учетверённой розетки. Многие вещи были смоделированы в горельефе, например, пранический атом, кислородная змея и азотный контейнер.

Увы! Великая катастрофа превратила эти громадные здания в руины. Если бы её не было, город мог бы существовать ещё тысячи и тысячи лет.

Город на материке возводили из разноцветного камня, добытого в горных каменоломнях, причём для некоторых зданий очень эффектно сочетались серый с красным. Розовый и зелёный были ещё одним распространённым сочетанием, к которому кое-где успешно добавлялся пурпурный порфир. Заглянув вперёд на несколько веков, мы увидели, что строительство всё ещё продолжается, однако с гораздо большим количеством рабочих. Наконец, великий город поднялся во всём своём великолепии. Это была столица, возводившаяся на протяжении тысячи лет для государства, которому суждено было стать империей. Работники перемещались вовне по мере того, как их число увеличивалось. Для их поддержки требовалось всё больше земли. Некоторые из них работали на полях, другие продолжали трудиться в огромных храмах. Столетие за столетием территория расширялась вдоль берега Гобийского моря и вверх, по большому склону к горам, всегда следуя первоначальному замыслу Ману.

В горах были золотые прииски, а также шахты по добыче всевозможных драгоценных камней. Золото широко использовалось для зданий, особенно тех, что были сделаны из белого мрамора, и это производило эффект экстраординарного и строгого богатства. Драгоценные камни также широко использовались для украшения, вставленные в виде сверкающих точек цветовых схем. Пластины халцедона входили в декоративные конструкции, а драгоценный камень, напоминающий мексиканский оникс, применялся для узоров. Одним из наиболее распространённых и впечатляющих способов украшения больших общественных зданий было сочетание тёмно-зеленого нефрита и пурпурного порфира.

Резьба широко использовалась как снаружи, так и внутри зданий, но ни картин, ни рисунков на плоской поверхности мы не заметили. Были длинные фризы, изображающие процессии в горельефе, но все фигуры были одинакового размера, без использования перспективы. Не было ни деревьев, ни облаков в качестве фона, и впечатление пространства не создавалось. Эти фризы напоминали мраморы Элгина: они были очень хорошо выполнены и очень естественны. Фигуры на фризах часто раскрашивались, как и отдельные статуи, которых было много, как на улицах, так и в частных домах.