Человек-оркестр - микроструктура общения

«Не иметь своего голоса» означает в оценке индивидуальной манеры общения почти то же, что «не иметь своего лица». Пожалуй, именно эти два канала традиционно воспринимаются как наиболее персональные, тесно связанные с личностью участника общения. Весь комплекс паралингвистических характеристик включает, наряду с интенсивностью, высотой тона и тембром, темпоритмическую структуру и интонационный рисунок речи. Трудность психологического изучения восприятия отдельных характеристик состоит в том, что все они представлены в естественной ситуации одновременно и так переплетены, что выделить коммуникативное содержание какого-то параметра – этого «канала в канале» – довольно непросто. Изучить и проанализировать акустические характеристики звучащей речи при некоторой технической оснащенности – не проблема, а вот понять, как и что «по отдельности» воспринимается партнером по общению и используется самим говорящим…

Не беря на себя столь непосильных обязательств, выскажем здесь лишь некоторые соображения о влияниях отдельных особенностей владения паралингвистическими возможностями (в дальнейшем они будут называться просто голосовыми) на качество взаимодействия с партнером.

Интенсивность или громкость – самое простое, «линейное» свойство голоса – в конкретной коммуникативной ситуации тесно связано с индивидуальной манерой распоряжаться пространством общения. Владение голосом подразумевает, среди прочего, интуитивно верный выбор той громкости, какая нужна для данного помещения, количества слушателей и других обстоятельств общения.

Люди, имеющие привычку говорить громче, чем требуется, тем самым нарушают некую этикетную норму, силой (в данном случае – силой голоса) заставляя себя слушать. Это – активное проявление экспансии, «захвата» пространства, род заполнения собой той акустической среды, которая населена и другими. Если же ситуация монологическая по определению (выступление, лекция), то своим форсированным звучанием «громогласный» человек как бы отодвигает от себя слушателей на то расстояние, для которого такая громкость была бы адекватна. Обращение к аудитории, а тем более к партнерам по «диалогу» (ибо диалога в полном смысле слова в этот момент нет) теряет персональность – со слушателями, сколько бы их ни было, обходятся как с толпой.

За таким поведением могут стоять самые разные причины: желание захватить инициативу и многолетняя привычка «вещать», связанная с родом занятий; ищущее выхода внутреннее напряжение; некоторая потеря ориентировки в коммуникативной ситуации из-за чрезмерного увлечения содержанием своего высказывания. Повышенная громкость в целом свойственна возбужденному, напряженному общению, про которое говорят, что «никто никого не слышит».

На уровне стереотипов восприятия, определяющих примитивные бытовые интерпретации паравербального общения, громкость принято отождествлять с уверенностью, даже с хорошей ориентировкой в содержании – например, громкие ответы поощряются школьными учителями, голоса которых, в свою очередь, также обладают повышенной по сравнению со средней нормой интенсивностью. В экспериментальной ситуации носители громкой речи часто воспринимаются как «доминирующие», «компетентные», «не боящиеся привлекать к себе внимание». В отличие от тихой, невнятной речи, избыток громкости в социальных ситуациях (во всяком случае, в тех, где в принципе положено говорить, а не заниматься другими вещами – то есть не в библиотеке, сберкассе или концертном зале) «ненаказуем»: вряд ли кто-нибудь слышал реплику-замечание из аудитории, предлагающую докладчику или преподавателю говорить тише; противоположное – не редкость. А между тем, внятность и «удобство» речи для восприятия в большей мере определяются как раз не интенсивностью, а правильно подобранным темпом, уместными паузами, разработанной артикуляцией и так называемой «полётностью голоса». Более того, сильное повышение интенсивности звука «давит» более тонкие, качественные параметры речи – в частности, упрощает и делает монотонным интонационный рисунок. В этой связи вспоминается процитированный в «Записных книжках» К.С. Станиславского незатейливый совет одного старого актера дебютантке, когда она в первый раз заговорила на большой сцене громче, чем надо, боясь, что ее не услышат: «Не голос усиляй – может пропасть правда, – говори реже». Паузы, в значительной степени формирующие ритмический рисунок речи, имеют отношение не только к внятности произнесения, но и к внятности самой порождаемой мысли. Ни один человек, находящийся в контакте с собеседником, без них не обходится, и не только в интересах собственной выразительности или наилучшего оформления содержания, но, прежде всего, для ситуативных (или, скорее, микроситуативных) переключений: оценки реакции партнера, передачи инициативы в разговоре.