Человек-оркестр - микроструктура общения

E.T.Hall (и вслед за ним многие другие авторы) выделяет четыре типа расстояния для общения, каждый из которых подразумевает определенные отношения близости или дистанцирования. Интимное расстояние (от непосредственного физического контакта до 40–45 см) подразумевает общение тесное и близкое, хотя не обязательно позитивно окрашенное: это могут быть вовсе не объятия и не возня с ребенком, а своеобразная близость, скажем, дерущихся подростков. Для интимного расстояния характерно, что впечатления о партнере оказываются не только визуальными, а и тактильными, и кинестетическими и т. д.

Кажется, что вне близких отношений люди друг друга не касаются – и, однако, это не так. Даже в умеренно свободном вагоне метро мы прекрасно отличаем мягкое прикосновение (кончиками пальцев, обычно чуть выше локтя), означающее просьбу освободить проход, и отодвигание нас (с той же целью) просто как физической преграды; одни люди прекрасно лавируют даже в давке и как-то умудряются избегать бессмысленных физических контактов, а другие и в достаточном пространстве то ли сами путаются под ногами, то ли норовят налететь на других. Это все прикосновения, так сказать, не от хорошей жизни, возникающие из-за городской скученности: их главный психологический (коммуникативный) смысл состоит как раз в отрицании ненужного физического контакта (он есть, но он ничего не означает, он вынужденный, вы позволите пройти?).

Но даже на городском фоне, не располагающем к добровольным контактам с посторонними, нет-нет да и дотронешься до чьего-то рукава, благодаря за объяснение, прикосновением привлечешь чье-то внимание, чтобы обратиться с вопросом, поставишь ладонь с медяками, чтобы кто-то сам набрал на размен двушек, инстинктивно подхватишь поскользнувшегося. Среди «умеренно знакомых» людей прикосновений больше: здесь и рукопожатия, и любезное поддерживание под локоть (сугубо символическое и не означающее вовсе, что партнер разваливается на части), и всякого рода полушутливая возня. При всех различиях и оттенках общая функция таких «обращенных» прикосновений – усиление контакта, причем с акцентом на его эмоциональной, персональной, заинтересованно-теплой стороне.

Когда человек пытается быть особенно убедительным – не логически, а на уровне просьбы «войти в положение» – он часто «подключает» прикосновение к своему красноречию, причем прикасается к руке или рукаву собеседника обычно в моменты интонационного ударения, тем самым как бы крепче впечатывая в душу партнера «ключевые слова». Прикосновение может усиливаться и даже иногда заменять извинение, просьбу, благодарность, придавая им более личный, доверительный характер: в самом деле, много народу сразу не потрогаешь – человек, к которому обращаются с «трогательным» (!) сопровождением, невольно чувствует себя выбранным из прочих, отмеченным. (В одном из экспериментальных исследований, описанных в обзоре G.Edinger и M.Patterson, девушка обращалась в большом супермаркете к разным людям, мужчинам и женщинам, с одинаковой просьбой: дать ей монетку для телефона-автомата. При этом к одним людям она в момент просьбы слегка прикасалась, а к другим – нет; монетка была получена у 51 % «тронутых» и только у 29 % тех, кого просили «без рук»; пол и возраст оказались неважны).

Существенной чертой «правильного» прикосновения в общении с посторонним человеком является его нейтральность, ненавязчивость. Легкие, малозаметные прикосновения оказывают довольно сильное воздействие на впечатление, производимое человеком. Один из изящных экспериментов, посвященных этой зависимости, проводился американскими исследователями в университетской библиотеке: девушка, выдававшая книги, «невзначай» прикасалась к одним посетителям и не трогала других – само собой, пол, возраст, расовая принадлежность, статус и прочие паспортные данные обеих групп были учтены при обработке результатов. Всех, кто побывал в тот день в читальном зале, под видом очередного социологического опроса проанкетировали; в анкетах нужно было оценить сотрудников библиотеки по ряду параметров (деловым качествам, интеллектуальным возможностям, доброжелательности, внешним данным и т. п.). То, что библиотекарша показалась «тронутым» более красивой и доброй, еще можно как-то объяснить на уровне здравого смысла; но вот почему она показалась им также более умной и профессионально пригодной?

Второй любопытный факт, зафиксированный в этом исследовании, состоял в том, что большую разницу в оценках в зависимости от «случайного» прикосновения продемонстрировали женщины.