Человек наизнанку

— Наверное, ты прав. Но этот-то напал.

— Сюзанна — женщина крупная, сильная, горластая. Характер у нее решительный, да к тому же у нее было ружье. Она бы загнала волка в угол.

— Лоуренс, но ведь она так и сделала. Она его и загнала. Всем известно, что волк, оказавшись в таком положении, атакует.

— Это мне и не дает покоя. Толстуха знала, что она может себе позволить, а что — нет. Вряд ли стала бы рисковать и загонять волка в угол. Обошла бы его, просунула ружье снаружи в окошко и выстрелила. Вот что она бы сделала. Но войти в овчарню, загнать зверя в угол — господи, да я представить себе этого не могу!

Камилла насупилась:

— Может, объяснишь, что ты имеешь в виду?

— Пока не хочу. Ни в чем не уверен.

— И все-таки объясни! — настаивала Камилла.

— Bullshit. Сюзанна выдвинула обвинение против Массара, и теперь она мертва. Может, она к нему сходила и вывалила всю эту чушь про оборотней? Она ведь ничего не боялась.

— Ну а дальше что? Массар — не оборотень. Что он, по-твоему, стал бы делать? Думаю, просто посмеялся бы.

— Совсем не обязательно.

— У Массара и так плохая репутация, дети к нему и близко не подходят. Разве от обвинений Сюзанны что-нибудь изменилось бы? О нем уже достаточно всего говорят: он безволосый, импотент, педераст, чокнутый и бог знает что еще. А теперь еще и оборотень — и что с того? По-моему, он и не такое переживет.

— God. Ты не понимаешь.

— Хорошо, тогда объясни все подробнее. Сейчас не лучший момент, чтобы глотать слова.

— С дурацкими россказнями Массар ничего поделать не может. All right. А теперь давай предположим, что толстуха оказалась права. Что именно Массар зарезал всех этих овец.

— Хватит шутить, Лоуренс. Ты же сам сказал, что не веришь в это.

— В оборотня — нет. Не верю.

— Ты что, забыл, какие раны были у овец? По-твоему, это отпечатки зубов Массара, да?

— Нет.

— Ну вот!

— Но у Массара есть собака. Очень большая собака.

Камилла вздрогнула. Она действительно видела тогда на площади крупного пятнистого пса, массивная голова которого была на уровне пояса Массара, — такого зверя нельзя не заметить.

— Немецкий дог, — напомнил Лоуренс. — Самая большая в мире собака. Только она может сравняться или даже превзойти волка-самца в росте и силе.

Камилла поставила ногу на педаль мотоцикла, вздохнула.

— А почему все-таки не волк? — тихо спросила она. — Почему не просто старый волк? Например, Красс Плешивый? Ты же еще вчера его повсюду разыскивал.

— Потому что волку толстуха прострелила бы задницу. Просунула бы ружье в окно и пальнула. Я поеду к Массару.

— А почему ты, а не Лемирай?

— Кто такой Лемирай?

— Жандарм, тот, среднего роста.

— God. Еще слишком рано. Мы с Массаром поговорим, и только.

Лоуренс тронул с места и вскоре исчез внизу.

Он вернулся только к полудню. Полусонная Камилла, разложив на столе хлеб и помидоры, нехотя жевала и листала вчерашнюю газету. Даже «Каталог профессионального оборудования и инструментов» сегодня ничем бы ей не помог. Лоуренс вошел, молча положил шлем и перчатки на стул, окинул взглядом стол, принес ветчины, сыра и яблок и лишь затем уселся. Камилла даже не попыталась завести разговор, как это обычно делала, так что Лоуренсу ничего не оставалось, как есть в полной тишине. Он только время от времени откидывал назад волосы и удивленно поглядывал на девушку. А она спрашивала себя, во что превратилась бы их жизнь, если бы она не брала инициативу на себя и не старалась разговорить Лоуренса. Наверное, они сидели бы за столом, молча жевали помидоры, — и так лет сорок, пока один из них не умер бы. Вполне возможно. Судя по всему, подобная перспектива Лоуренса не смущала. Камилла продержалась двадцать минут.

— Ты его видел?

— Он исчез.

— Почему «исчез»? Парень ведь может пойти прогуляться.

— Ага.

— А собака на месте?

— Нет.

— Вот видишь. Он и вправду пошел прогуляться. И потом, сегодня воскресенье.

Лоуренс вопросительно выставил подбородок.

— Кажется, он ходит к мессе каждое воскресенье, в семь часов, — объяснила Камилла. — В другую деревню.

— Он бы уже вернулся. Я ходил вокруг его дома два часа. Его там не было.

— Но горы-то большие.

— Я съездил в Экар. Солиман вышел из туалета.

— У него был психолог?

Лоуренс кивнул.

— Ему худо, — добавил он. — Врач дал ему успокоительное. Он спит.

— А Полуночник?

— Кажется, сдвинулся с места.

— Это хорошо.

— На один метр.

Камилла вздохнула, отщипнула кусочек хлеба, рассеянно стала жевать.

— Что ты о нем думаешь? О Полуночнике? — спросила она.

— Зануда.

— Да? А мне кажется, у него очень внушительный вид.

— Внушительные парни — всегда зануды.

— Наверное, — согласилась Камилла.

— Снова поеду к Массару вечером, ближе к ужину. Тогда точно его застану.

Но и вечером Лоуренс не нашел Массара. Он прождал под дверью его дома полтора часа, наблюдая, как ночь медленно опускается на горы. Лоуренс умел ждать, как никто другой: однажды, когда он выслеживал медведя, ему пришлось пробыть в засаде у звериной тропы двадцать часов подряд. И сейчас он отправился в деревню, только когда совсем стемнело.

— Я беспокоюсь, — признался он Камилле.