Человек, который знал все

Безукладников. Хорошо, я скажу. Он это делает. Точно так же, как и вы. Но вас ведь волнует совсем другое — чтобы выгорело с деньгами и с разводом. Вы даже Бога в церкви об этом просите. Мне очень жаль, но так не получится…

(Шум и смех в студии.)

Бадди Хоуп. Ник, вы опасный человек! (Смеется.) ОК. Поговорим о более спокойных вещах… Я не философ, но меня интересует вопрос объективности нашего взгляда — насколько точно мы видим окружающий мир? Приведу пример. У собаки черно-белое зрение, и скорей всего она не сомневается, что видит все правильно, что жизнь вокруг нее черно-белая…

Безукладников. Да, я понял. Вы хотите знать, насколько далеко человек ушел от собаки. Я вас огорчу — почти ни насколько. В каком-то смысле собака даже впереди.

Бадди Хоуп. Вы имеете в виду, что мы видим мир еще более неправильно, искаженно?

Безукладников. Честнее будет сказать, что мы почти ничего не видим. От силы шесть процентов. Остальные девяносто четыре процента нам вообще не видны — мы просто не способны это видеть.

Бадди Хоуп. Так… А где находится эта огромная невидимая часть?

Безукладников. Здесь же и находится.

Бадди Хоуп. Прямо здесь?

Безукладников. Да, мы смотрим сквозь нее.

Бадди Хоуп. У нас вопрос из зала… Прошу!

Пожилой мужчина с косичкой (говорит очень тихо, неразборчиво).

…факультета философии Массачусетского университета… в Беркли… Из монографии о проблемах физического времени… наряду с биологическим и психологическим… позволяет рассматривать с точки зрения гипотезы Хью Эверетта. Но это никак не снимает проблему физического времени. Как вы относитесь к данной проблеме?

Бадди Хоуп. Вы что-нибудь поняли?

Безукладников. Я все понял, кроме одного. Зачем рассматривать в физическом плане то, что физически не существует?

Бадди Хоуп. То есть? Чего не существует?

Безукладников. Времени.

Бадди Хоуп. А что мы тогда называем временем?

Безукладников. Кому что нравится.

Бадди Хоуп. Мы же говорим не о вкусах?

Безукладников. Конечно. Но людям почему-то нравится думать о времени как об особой физической субстанции. На самом деле — это чисто условное, придуманное понятие. Никому ведь в голову не приходит изучать килограмм или дюйм как особые физические субстанции. Их придумали исключительно для удобства измерения. О времени можно сказать примерно то же самое — измерительный инструмент…

Бадди Хоуп. Простите, а что в таком случае измеряется секундами, часами, месяцами или годами?

Безукладников. Движение. Ну или, подробнее говоря, отрезки движения астрономических и прочих тел.

Бадди Хоуп. Ник, вас интересует физика?

Безукладников. До сих пор меня больше интересовала история.

Бадди Хоуп. А что у нас с историей?

Безукладников. Ничего нового. Одна большая уродливая фикция. В идеале ее нужно переписывать заново.

Бадди Хоуп. Вы имеете в виду новые трактовки, интерпретации?

Безукладников. Можно и без трактовок. Хотя бы достоверный рассказ, полная хронология событий. У нас даже этого нет.

Бадди Хоуп. Прежде чем мы прервемся для рекламы, я задам вопрос, который наверняка интригует большинство зрителей. Откуда к вам приходит информация? Что это за источник? Он внутри вас? Или… (делает выразительный жест обеими руками, якобы взывая к небесам).

Безукладников (сидит молча, опустив глаза и не двигаясь).

В кадре еще на секунду появляется лицо телеведущего, явно растерянное, за его спиной — фигура Безукладникова в странной кренящейся позе и невнятная суета вокруг. Музыка, рекламная заставка.

Конец записи.

Немного позже я узнал, почему Безукладников не смог ответить на последний вопрос, — он пребывал в глубоком обмороке.

Глава двадцатая ПРИГЛАШЕНИЕ В РАЙ

From: Alexander Bezukladnikov

To: IFS

Subject: No subject

Игорь, добрый вечер!

Вы можете смеяться над моим «открытием», но я все же хочу поделиться. Оказывается, все люди лгут.

Не почти все, Игорь, а все! И я сам от себя не ожидал — насколько это грустно. И вообще удручает.

Даже не в том моральном смысле, что «врать нехорошо», а в простом физическом смысле — искажает, деформирует природу каждого из нас. Сначала ее невидимую часть, а потом — и видимую.

Я никогда особо не вникал в разницу между «истиной» и «правдой», как любят делать некоторые философы еще с античности. Помните такого грозного римского дяденьку в сандалиях, как он стоит на древнем солнцепеке и вопрошает у кого-то, чуть ли не у своей тени: «Что есть истина?» Так до сих пор и стоит, весь потный, и вопрошает. Очень запальчивый спорщик. Но, в сущности, почти все споры между людьми — о терминах, о словах, и только. А слова меньше всего заботятся об истине, только о себе… И получается, что «истина» (в кавычках или без) совершенно беззащитна перед словом. Она иногда хочет довериться ему — а слово соврет и недорого спросит.