Человек, который умел шутить

– Да, вы живете согласно высоким правилам морали. Но они не совпадают с правилами морали данного общества. Вам ненавистны секционные собрания. Безликие обвинители. Недомерки – любители совать нос в чужие дела. Бессмысленная борьба за право аренды. Постоянное волнение, напряжение и тревога – взгляните на Майрона Мэвиса. И примесь подозрительности и чувства вины. Повсюду… какой-то налет. Все боятся, как бы не оскверниться, не сделать что-нибудь неприличное. Нездоровое отношение к сексу, людей травят за совершение действий, положенных им по природе. В целом эта структура похожа на огромную камеру пыток, в которой люди не сводят глаз друг с друга, стараясь подметить каждый промах, пытаясь уничтожить ближнего. Охота на ведьм и звездные палаты. Цензура и запугивания, мистер Синий Нос предает анафеме книги. Дети не должны и слышать о дурном. Идея МОРСа возникла в больном мозгу, а теперь МОРС порождает людей с искалеченным сознанием.

– Ладно, допустим, – кивнул Аллан. – Только я не намерен валяться на траве и глазеть на загорающих девушек. Будто коммивояжер в отпуске.

– И это все, что вы увидели в санатории?

– Это все, что я увидел в Ином Мире. А санаторий представляет собой механизм для обработки людей.

– Санаторий делает нечто большее. Он предоставляет людям убежище, где они могут укрыться. Когда тревога и недовольство становятся губительны для них… – Она взмахнула рукой. – Они переходят на ту сторону.

– При этом они не бьют стекол в магазинах. И не насмешничают над статуями. Я предпочитаю насмешничать над статуями.

– Однажды и вы пришли к нам.

– Насколько я понял, – сказал Аллан, – санаторий является частью общей системы. МОРС – одна ее сторона, а вы – другая. Две стороны медали, МОРС – это сплошной труд, а у вас бадминтон да шахматы. Общество состоит из него и вас, вы служите опорой и поддержкой друг другу. Я не могу находиться по обе стороны сразу, но из двух эта кажется мне предпочтительней.

– Почему?

– Здесь хоть что-то делается. Люди работают. А вы им говорите: пойдите погуляйте, половите рыбку.

– Значит, обратно вы со мной не полетите, – рассудительно сказала Гретхен. – Я, собственно, на это и не рассчитывала.

– Так зачем же вы сюда явились?

– Чтобы объясниться. Чтобы вы узнали, каким образом произошла вся эта история и какую роль я в ней играла. Почему я вмешалась. И чтобы вы поняли самого себя. Я хотела, чтобы вы отдавали себе отчет в собственных чувствах… знали о ненависти, которую питаете к МОРСу. О глубоком возмущении, которое вызывает у вас его жестокость. Вы на пути к единому целому. А я хотела помочь. Может, тем самым мне удастся возместить вам то, что мы у вас отняли. Ведь вы просили нас о помощи. Мне очень жаль.

– Сожалеть о содеянном – неплохая идея, – хмуро констатировал Аллан. – Шаг сделан в верном направлении.

Гретхен встала и взялась за ручку двери.

– Я сделаю и следующий шаг. До свидания.

– Ну-ка сядьте на место. – Он попытался подтолкнуть ее к стулу, но она высвободила руку. – А что теперь? – спросил он. – Снова речи?

– Нет. – Она повернулась лицом к нему. – Я сдаюсь. И больше не причиню вам никаких неприятностей. Возвращайтесь к своей малышке жене, отягощенной тревогами, там вам самое место.

– Она моложе вас, – сказал Аллан. – И размером поменьше.

– Превосходно, – пренебрежительно бросила Гретхен. – А… она понимает, что с вами? Ей известно про кривую, из-за которой вы не похожи на других и которая не позволяет вам сжиться с системой? Сможет она помочь вам вытащить это свойство на свет должным образом? Ведь это важно, куда важнее всего прочего. Даже ваша героическая поза, ваша новая должность на самом деле не…

– Все тот же труженик на благо общества, – сказал Аллан, слушая ее вполуха; он ждал появления Гарри Прайара.

– Вы ведь поверили тому, что я рассказала? О вас, об этом скрытом свойстве.

– О’кей, – вздохнул Аллан, – можете считать, что я поверил вашим россказням.

– Но это правда. Я… вы действительно не безразличны мне, Аллан. Вы очень похожи на отца Донны. Он все пытался улизнуть от системы, то уезжал, то возвращался. Те же подозрения и сомнения. Теперь он вернулся сюда насовсем. Я распрощалась с ним. И точно так же прощаюсь с вами.

– Последний вопрос, – сказал Аллан. – Для протокола. Вы на самом деле предполагаете, будто я стану платить по вашему счету?

– И вправду глупо получилось. Все делается согласно заведенным порядкам, в вашем случае проставлена пометка «за предоставленные услуги», чтобы никто не смог опознать предъявленный счет. Я объявлю его недействительным. – На лице ее вдруг появилось смущенное выражение. – Хочу вас кое о чем попросить. Вероятно, вам покажется смешным.

– Слушаю вас.

– Почему бы вам не поцеловать меня на прощание?

– Я не подумал об этом. – Аллан стоял, не двигаясь.

Гретхен сняла перчатки, положила их рядом с сумочкой и поднесла тонкие пальцы к его лицу.