Человек, который не знал страха

Мороз крепчал. От коней поднимался легкий парок. Деревья, стоящие по обеим сторонам дороги, покрыты густым белым инеем. Небольшая поземка метет жесткие сухие снежинки.

Двое встречных пешеходов торопливо свернули с дороги, подальше от беды, от этих наглых «бандеровцев», которые особенно злобствуют, когда под командованием немецких офицеров разъезжают по деревням, чтобы «навести порядок» или реквизировать продовольствие.

Когда «полицейская экспедиция» достигла шоссе и направилась в сторону Корца, уже смеркалось. Шоссе было покрыто снегом, но ехать было можно. Время от времени мимо проносились, погромыхивая на заснеженном асфальте, грузовики. Иногда встречались и легковые автомобили с небольшим сопровождением. Лейтенант на передней повозке, завидев в автомобиле офицерскую фуражку, резким взмахом руки отдавал честь.

Когда совсем стемнело, Кузнецов приказал восьми «полицаям» остаться в засаде на шоссе, а другим спешиться и пройти немного вперед за повозками. Затем повозки остановились. Операция по захвату «языка» вступила в решающую фазу.

Как назло, целые полчаса на шоссе никто не появлялся. Наконец издалека донесся шум мотора, который быстро усиливался. Судя по звуку, это был легковой автомобиль.

«Полицаи» бросились с шоссе на обочину и залегли в снегу, чтобы не попасть в полосу света автомобильных фар. Через мгновение автомобиль выскочил из-за изгиба шоссе. Кузнецов выстрелил по нему из пистолета, а Приходько бросил противотанковую гранату. Она взорвалась перед самым капотом «опеля», и черный лимузин рухнул с дороги в глубокий кювет. В живых в машине никого не осталось.

– Быстро собрать все бумаги, документы и оружие! – распорядился Кузнецов.

Но в это время из-за поворота появился еще один автомобиль, на сей раз многоместный полубронированный «опель» с желтыми фарами. Его пассажиры, видимо, слышали взрыв гранаты и стрельбу и заметили конские упряжки. Опасаясь засады, автомобиль летел на максимальной скорости, не снизив ее и на изгибе дороги.

Пули автоматов и винтовок не пробивали броню такого автомобиля. Струтинский поставил на свой ручной пулемет Дегтярева диск с бронебойными пулями и сделал несколько коротких очередей. Автомобиль завилял вправо-влево, пока не свалился в кювет и не перевернулся. Из «опеля» послышались два выстрела. Казалось, что кто-то там покончил жизнь самоубийством.

Первым к автомобилю подоспел Николай Приходько. Он вытащил из машины трупы шофера и еще одного немца. Двое немецких офицеров остались в живых. Их спасло то, что они находились на заднем сиденье, имевшем усиленную броневую защиту. Но оба были контужены.

Пленные оказались крупными птицами: советник военного управления рейхскомиссариата «Украина» майор фон Райс и военный чиновник зондерфюрер Гаан. Оба были также высокопоставленными офицерами связи.

Майор Райс хотя и был в очень тяжелом состоянии, крепко прижимал к себе большую желтую сумку. Кузнецов вырвал ее у него резким энергичным движением.

– Пленных на повозки! Взять все вещи и оружие. Быстро занять свои места, – командовал Кузнецов.

Вдали послышался шум мотора третьего автомобиля, но его водитель, почуяв неладное, резко затормозил, развернулся и на полной скорости помчался в обратном направлении.

Из разбитого автомобиля Николай Струтинский вытащил небольшую радиостанцию. Немцы, кажется, не успели ею воспользоваться. Некоторое удивление вызвал пистолет, найденный Гнидюком в автомобиле на свободном сиденье. У этого пистолета системы «вальтер» не оказалось хозяина, так как у фон Раиса и Гаана, как и у трех убитых немцев, видимо из числа охраны, пистолеты остались в кобурах. Кроме того, в обойме «вальтера» недоставало двух патронов, а на рукоятке пистолета была свежая кровь. И наконец, у «вальтера» была двойная обойма – четырнадцать патронов, расположенных в шахматном порядке.

Этот «вальтер» позднее едва не стоил Кузнецову жизни.

Пленных уложили на повозку и тщательно прикрыли сверху сеном: чтобы не замерзли. Наступила тишина. Дорога снова была пустынной. Снегопад усиливался, заметая следы партизан.

После долгого пути по лесу партизаны прибыли наконец на первый «зеленый маяк» – на Кудринский хутор. В доме польского патриота Вацлава Жигадлы их уже ждал радист, готовый передать сообщение в Москву.

У хутора выставили охранение. Пленных Кузнецов приказал разместить в разных комнатах. Он все еще никак не мог взять в толк, почему такие крупные гитлеровские чины решились ехать на ночь глядя, почти без сопровождения. Потом он узнал от них же, что они задержались с выездом на несколько часов из-за поломки автомобиля. Эта задержка для них оказалась фатальной.

Рано утром следующего дня Кузнецов начал допрос пленных в присутствии радиста Виктора Михайловича Орлова, который хорошо говорил по-немецки.

Зондерфюрер Гаан чувствовал себя еще неважно Голова и рука у него были забинтованы, он лежал на широкой деревянной скамейке.

Майор Райс выглядел заметно лучше своего попутчика. Он сидел на табуретке около печки нахмурившись. В его округлых глазах легко можно было прочесть, что он крайне озлоблен и встревожен.