Человек, который был дьяконом(СИ)

- Вот не было у бабы забот, да купила порося, правда? Хорошо, что я не дьякон, а только церковный староста!

- Не радуйся раньше времени, мой хороший. Тебе известно, что к литургии не допускают без исповеди? Или это про родную веру ты ещё не успел подучить?

Максим изменился в лице.

- И-и-исповеди? - протянул он. - Ч-ч-чёрт... Я... я не рассчитывал на исповедь! Что же нам теперь делать, как ты думаешь? Как бы нам с тобой отмазаться обоим, тебе - от службы, мне - от исповеди?

- Понятия не имею, Максим! Надо посоветоваться с кем-то, кто в православии более опытен, чем мы с тобой, два... два чистых клоуна, честное слово! - рассмеялся Артур.

- Но-но! - собеседник нахмурился. - Я не клоун! Я - секретарь приходского совета, между прочим!

- Не обижайся: я в смысле меры личной аскезы и степени личной веры.

- А личная вера, знаешь ли, дело тёмное и учёту не подлежит! - парировал Максим.

Друзья призадумались. Одновременно им в голову пришло, что следует признаться в неполноте своей ортодоксии кому-то ещё. Но вот кому? Стали вслух по очереди перебирать кандидатуры.

Сергею? Небезопасно: он хоть и вежливый, но что-то уж слишком, похоже, умный (утверждение Максима), да ещё и националист впридачу. По той же причине отпал и Олег: этот выглядит так, будто за православную веру голову оторвёт. И оторвёт, пожалуй, а как жить без головы? Я в неё, например, ем (снова Максим). Евгению? Нет, нехорошо: клирик, монах, сдаст их чисто из чувства цеховой солидарности. Лизе? Лиза - девочка, оттого не исключено, что в православии смыслит так же мало, как они оба, кроме того, женскую реакцию предугадать невозможно. Ну как эта Лиза - религиозный фанатик? За что-то ведь она победила в конкурсе сочинений, чем-то приглянулась высокому церковному жюри! Что ж, оставался только Жером. Француз, возможно, тоже в родной вере понимает мало и дельного совета не даст, но зато уж ему-то их 'раскрывать' перед православными товарищами нет никакого резона. А и захоти он это сделать - ему, иностранцу, могут и не поверить, решат, что наговаривает на них из непонятных белоэмигрантских соображений. Что ж, на том и порешили: попробовать завтра, во вторник, поговорить с месье Толстои.

XIII

Чтение Утреннего правила прошло без происшествий. За завтраком в столовой решили сдвинуть столы вместе и сделали так. Честные сестры покосились, но воздержались от замечания.

Где-то на середине завтрака Максим воскликнул:

- Вот это здорово, однако! Связи нет! Нет сигнала!

Православная молодёжь немедленно извлекла мобильные телефоны разных мастей и уставилась в них с задумчивым видом.

- И верно, - признался Олег. - Ни одного оператора не ловит.

- То есть как ни одного? - раздались отдельные реплики.

- В пустыне мы, что ли?

- Вчера ещё была связь!

- Может, кто-то за ночь стенку построил?

- Какую ещё стенку?

- Обыкновенную такую бетонную стенку. В метр толщиной.

- И ростом во всё небо.

- Ага.

- Кто-нибудь может объяснить, что это за чудеса такие?

- Я могу, - сказал Гольденцвейг с таинственным видом. Дождавшись, когда все повернулись к нему, он произнёс:

- И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй.

Цитата была встречена неуверенными смешками.

Жером загадочно улыбался и на вопрос, что - причина его улыбки, пояснил:

- Я знать. Я знать tres bien, как это делать и кто это делать. Но я не скашу-у...

- Намекает на кей-джи-би, - шепнул Максим Артуру, с трудом удерживаясь от смеха. - Всё у этих лягушатников перемешалось в голове, чистая паранойя, Путин у них вылезает из каждого чайника. Несчастные люди!

Расписание семинара со вторника по субботу было построено так, что на завтрак и обед отводился целый час и у тех, кто не рассиживался за столом, оставалось ещё время зайти в свой номер или погулять по территории. Артур не мог себя назвать большим чревоугодником и с завтраком управился за десять минут. Едва он вышел из 'корпуса', как ему на глаза попался Сергей Коваленко, который несколько смущённо обратился к нему:

- Вы позволите с Вами поговорить минут десять?

- Пожалуйста! - опешил Артур.

Они пошли по усыпанной гравием дорожке вокруг 'корпуса' и храма.

- Вас удивило моё обращение? - приступил к разговору Сергей.

- Как же я могу удивляться, если не знаю, о чём Вы будете говорить? - резонно заметил Артур. - Хотя Вы правы: удивило. Не думал, что мы с Вами сойдёмся...

- И не думаете?

- Вы - для меня противоречивая и не вполне ясная фигура, - дипломатично ответил руководитель буддийского центра. - Можно мне, уж если у нас как будто пошёл откровенный разговор, спросить Вас: Вы - действительно националист?