Человек-Хэллоуин

Поселение Стоунхейвен прорезало множество аккуратных узких дорожек, все они пересекались, словно коридоры лабиринта В центре располагалась площадь, окаймленная пожелтевшими деревьями. На площади — старая библиотека, почтовое отделение и церкви. Хай-стрит со старой таможней и квартирами над немногочисленными магазинами с большой натяжкой можно было назвать деловым кварталом Стоунхейвена, вдоль Уотер-стрит стояли дома старых заслуженных капитанов и их вдов… Наползающие друг на друга, они становились все меньше и беднее по мере удаления от центра. Город заканчивался мысом. Лэндс-Энд. Зеркальная вода окружала короткий торчащий палец скалистой земли. Чайки и бакланы поднимались и опускались на волнах, а Гуф Хэнлон совершал утренний моцион, перед тем как отправиться в город отрабатывать зимние часы в публичной библиотеке. Несколько лодок качалось на сверкающей воде, и острова Авалона казались округлыми холмами тумана, поднимающимися из бухты. Огибая мыс у маяка, Гуф увидел какой-то странный свет, который, как ему показалось, вспыхнул над мысом Джунипер за особняками курортников. Свет был желто-зеленый, вспышка длилась всего несколько секунд. Но этого было довольно, чтобы он взволновался. Он посмотрел на солнце, висящее на востоке, подумал, что это, возможно, просто отсвет в стеклах дома Краунов. Что-то в этом свете заинтересовало его, он подошел и сел, скрестив ноги, на один из больших камней у кромки воды. Гуф несколько минут обозревал с такого расстояния ряд летних дворцов, а затем решил, что ему просто привиделось. Ничто не может гореть таким светом, какой он только что видел.

Он уже собирался встать и пойти дальше, когда снова увидел этот свет.

И кое-что еще.

Позже, когда Гуф катил тележку с книгами по восточному ковру публичной библиотеки Стоунхейвена, он кивнул Фионе Макалистер. На ней была персиковая блузка с глубоким вырезом и его любимая коричневая юбка Она прошла мимо нескольких ранних посетителей вслед за Гуфом в узкий коридор с книжными стеллажами. В темной пыльной комнате он повернулся к ней. Она попыталась поцеловать его, но он отстранился.

— Кое-что происходит, — сказал он.

— Что не так?

— Ты тут ни при чем Дело во мне. Я кое-что видел этим утром Это меня беспокоит. Нет, что я, не беспокоит. Приводит в ужас.

Она положила руки ему на плечи.

— Расскажи мамочке, — шепотом произнесла она.

Гуф убрал ее руки.

— Не сейчас, Фи. Не сейчас. Этим утром мне показалось, что дом Краунов горит. Мне показалось, там пожар… — И тут слезы хлынули у него из глаз, он больше не выглядел человеком, разменявшим пятый десяток, он был похож на маленького мальчика — Я хотел сжечь этот дом. Хотел его…

— Тебе показалось, — сказала Фиона, желая утешить его. — Не говори так.

— Нет, — возразил он. — Я видел это среди белого дня. Оно становится все сильнее…

— О, милый, — произнесла она мягко, и на этот раз он упал в ее объятия, и она целовала его, целовала его шею, закрытые глаза, нос, губы, подбородок. Его слезы смешивались с ее. — Это было давным-давно. Мы тогда были так молоды. Так молоды и глупы. Все хорошо. Все будет хорошо.

— Я был там, — простонал он громко, не заботясь, что его могут услышать другие, — Я там был. И ты… все мы там были…

6

— Где тебя черти носили? — спросил Дэл.

Он только что сумел улизнуть из школьного автобуса и сейчас, в восемь тридцать утра, сидел в доках, попивая пиво и швыряя камешки в воду. На нем была вязаная шапочка, натянутая чуть ли не до глаз, к свитеру прилип заячий помет.

Вэн стоял над ним, глядя и не на него, и не сквозь него.

Что-то странное было в том, как Вэн глядел, но Дэл не смог определить, напился он или что еще, потому что солнце чертовски жарило с утра, вода блестела и по лицу Вэна бегали солнечные зайчики.

Потом, когда Дэл приставил к глазам руку козырьком, он понял.

«Это кровь.

Кровь, твою мать!

А сам Вэн… его лицо, волосы… он какой-то сморщенный, взъерошенный, белый, как личинка…»

С Вэна текло — с одежды, с тела, — он оставлял за собой кровавый след. Он подошел к Дэну и взял из упаковки банку пива. Потом уселся рядом с приятелем.

— Меня поимели, — произнес Вэн.

7

Город был занят обычными утренними делами, а полисмен Деннехи ходил от магазина к магазину с фотографией Лурдес Кастильо в одной руке и пластиковым стаканчиком кофе в другой. Сначала он зашел в продуктовый магазин, прошел вдоль ряда винных бутылок к кассе. Марта Уайт, седая, «перец с солью», листала экземпляр «Национального опроса», рискуя в любую секунду поджечь страницы зажатой в пальцах сигаретой. Она подняла голову. Облачко дыма закрыло ее морщинистую физиономию.

— Бен? — спросила она.

— Доброе утро, Марти, — сказал полисмен. Он поставил свой кофе. Кинул на прилавок фотографию, — Пропала вчера вечером. Родители с ума сходят.

Марта Уайт с любопытством посмотрела на Деннехи.

— Никогда ее раньше не видела. Она из города?

Он покачал головой.

— Из Векетукета. Но вчера была в городе. У тебя есть леденцы?