Человек-Хэллоуин

Золотистые глаза существа раскрылись и у ставились на меня. Мои кишки непроизвольно расслабились, и я ощутил, как словно заряд электрической энергии прошел по моему позвоночнику. Из носа потекла кровь, но я даже не удосужился стереть ее платком.

Я ощущал себя подвешенным в пустоте.

Какой-то миг я чувствовал, что лишился тела, и не смог бы сказать, стоят ли мои ноги по-прежнему на земле и дышу ли я.

Все звуки исчезли.

Стоит ли мне описывать величайшую тоску, застывшую в тех глазах? Усталость и даже… да, страх. Но больше всего было в них тоски.

И в этой тоске ощущалось нечто более страшное, чем само зрелище этого создания, пришедшего из кошмара.

Существо заговорило голосом моего покойного отца.

Что именно оно говорило, что показывало мне?

Память не сохранила ничего, кроме одной картины., запечатлевшейся с нашей первой встречи и навечно оставшейся в моем сознании».

11

Картина, которую он никак не мог выбросить из головы — ни после бессчетного числа бессонных ночей, ни после мучительных часов перед восходом солнца, когда весь мир кажется охваченным той же самой паникой, которую он ощущал внутри себя, — вставала перед ним в темноте, стоило ему только закрыть глаза.

Человек на фоне огромного дуба, он кричит, красные стрелы торчат из его ладоней, ступней и глаз. Над его головой корона из огня.

И только гораздо позже, проигрывая эту сцену в мозгу раз за разом, словно кошмарное кино, Алан Фэйрклоф узнал в человеке у дерева самого себя.

Глава 8 В ЛЕТНЕМ ДОМЕ

— Ты можешь это прекратить? — стонала молодая женщина, которую слуги удерживали на кровати. — Кто-нибудь, прекратите это!

Она дрожала, тело сотрясали конвульсии, пот лился рекой, спина выгибалась, а блузка была разорвана там, где женщина раздирала себя ногтями, пока ее не остановили.

— Ты можешь это прекратить? — снова закричала она охрипшим голосом.

Отец стоял рядом и носовым платком вытирал испарину с ее лба.

— Прошу тебя, Диана, это пройдет. Ты должна потерпеть.

— Оно сжигает меня, — закричала она, вырываясь из рук тех, кто ее удерживал. Слезы ручьями катились по щекам. Кожа светилась призрачным светом. — Папа, оно сжигает меня! Вытащи его из меня! Почему ты не можешь вытащить его из меня?

Отец сделал шаг вперед и зажал ей рот носовым платком. Ее глаза расширились от ужаса, когда она взглянула в его спокойное лицо.

— Ты должна выстоять и победить. Удержать его внутри. Ты обязана.

— Оно хочет выйти! — крикнула она.

Отец затолкал платок ей в рот — как кляп.

Глава 9 КОШМАР

Стоуни проснулся весь в испарине, простыня насквозь промокла от пота. Кто-то шепотом повторял снова и снова одну и ту же фразу… Неожиданно Стоуни вздрогнул: слова вылетали из его собственного рта. Он почувствовал, как что-то капает с носа, и одновременно ощутил вкус крови, стекающей в горло. Выхватив из коробки на подоконнике бумажную салфетку, он вытер кровь. Дерьмо! Стоуни сел на кровати. Кусочек его сна гипнотической дымкой остался висеть над ним, словно паутина.

В голову пришло воспоминание из тех времен, когда ему было четыре года и он случайно порезался, играя с охотничьим ножом брата. Но не кровь испугала его, а странное видение: Стоуни показалось, будто из-под его кожи, из его крови вырвался огонь.

Краткая вспышка — и все исчезло.

Не в силах заснуть, Стоуни просидел остаток ночи, глядя на крытые гонтом крыши соседних домов, на море за ними, простиравшееся в темную бесконечность. Свет луны желтой молнией прорезал воду. Слова, которые он произносил, сначала показались ему непонятными. Это были те слова, которые он слышал в полусне, слова, которые шептал при пробуждении. Он трижды повторил их как заклинание, словно они могли привести в порядок смятенные мысли.

— Лунный огонь, — прошептал он. — Лунный огонь. Лунный огонь.

Что-то в этих словах пугало его, будто бы они были не просто фразой из любимой книжки с картинками, а внушали ему что-то, намекали на нечто, связанное с окружающим его миром. «Лунный огонь сжигает мир. Короля Бури губит то, что течет в венах всех живых существ».