Человек из пустыни

Потом король принял поздравления, и за официальной частью коронации последовал торжественный банкет. Он не транслировался по телевидению, но был не менее тщательно разработанным, чем сама коронация. У него был сценарий, в котором было расписано всё до мельчайших деталей. На банкет были допущены некоторые представители прессы (кандидатуры их были тщательнейшим образом отобраны и одобрены королём), дабы оставшаяся за кадром часть коронации тоже была освещена. Разрешено было делать только фотосъёмку. Каждое слово, произнесённое королём или гостями, заносилось в протокол, который вели одобренные королём секретари-виртуозы, скорость печати у которых достигала тысячи знаков в минуту: аудиозапись также была под запретом.

Наименее жёстко фиксированной сценарием частью банкета были танцы. Гости, разумеется, могли сами выбирать себе партнёров, которыми зачастую становились их спутники (если гость пришёл со своей половиной). Что касалось короля, то он тоже был волен пригласить кого угодно, но «кто угодно» представляли собой заранее составленный список потенциальных партнёров. Поскольку молодой король был холост и не имел даже избранника, в этот список было включено много молодых симпатичных особ, из числа которых король, возможно, мог бы кого-нибудь выбрать. Большое значение также придавалось тому, с кем король будет танцевать свой первый за этот вечер танец; в списке на роль первого партнёра были отобраны и помечены десять наиболее достойных кандидатов (на взгляд составителей списка). Король же, не обращая внимания ни на какие списки, подошёл к Эсгину, скромно стоявшему в стороне и не танцевавшему. Согласно протоколу, который вёл королевский секретарь, король Раданайт сказал нижеследующие слова (приводим выдержку из протокола):

«Ну что, мой милый скромник, не согласишься ли ты разделить с королём его радость, подарив ему танец?»

На что младший брат короля ответил:

«Я с большим удовольствием, ваше величество. Это огромная честь для меня».

Представители прессы тут же жадно устремили объективы фотокамер на танцующего короля, чтобы запечатлеть для светской хроники его первого партнёра по танцу, но были разочарованы: это был всего лишь его младший брат. В течение всего вечера король танцевал не особенно много, удостоив своего внимания всего четверых кандидатов из предложенного ему списка, причём никого повторно не приглашал. Составители списка кусали губы. Много внимания король уделял своему брату: с ним он протанцевал три раза и на протяжении вечера часто с ним общался в дружеской манере, даже что-то прошептал ему на ухо. Он угощал его вином и маилем, прогуливался с ним под руку и не сводил с него ласкового взгляда. Из этого наблюдатели сделали вывод, что король Раданайт не только почтительный сын, но ещё и нежный и любящий брат, однако никаких выводов о том, обратил ли король сегодня на кого-либо особое внимание, сделать было пока нельзя.

Банкет завершился в половине десятого вечера. Король пригласил в свою кабердрайкскую резиденцию членов своей семьи и наиболее приближенных лиц из правительства на маленький вечерний приём в узком кругу. Он прошёл во дворце ИддЕрис уже без каких-либо сценариев, протоколов и представителей СМИ. Правительственные особы отбыли через час, а во дворце остались только самые близкие: лорд Райвенн с Альмагиром, Эсгин и Джим с лордом Дитмаром и детьми, а также Арделлидис с Ианном и Джеммо. Их король распорядился расположить на ночь во дворце, чтобы они могли отбыть домой утром. Лейлору, потрясённому красотой и размерами дворца, хотелось всё здесь посмотреть, и он стал упрашивать устроить экскурсию по дворцу.

— Вообще-то, кому-то пора спать, — заметил лорд Дитмар. — Уже поздно.

— Ну, пожалуйста! — просил Лейлор. И, смело подойдя к королю, устремил на него просительный взгляд своих больших и чистых, доверчивых глаз. — Ну, пожалуйста… Можно?

Король улыбнулся. Этот здоровый, хорошенький ребёнок, несомненно, был любимцем в семье — уже хотя бы потому что был самым младшим. Эти румяные щёчки так и хотелось поцеловать, и Раданайт не устоял перед соблазном. Подхватив Лейлора, он нежно чмокнул обе эти милые щёчки и пухленький подбородок, потом поставил его на ноги и проговорил полушутливо, полутомно:

— Столь прелестному созданию я не могу отказать.

Он сам провёл Лейлора по залам дворца, и к экскурсии присоединились и все остальные. На великолепных широких лестницах король подавал Лейлору руку, чтобы тот не упал: голова Лейлора всё время была задрана и вертелась по сторонам.

— Осторожно, мой милый, смотри под ноги, — предупреждал король.

Засмотревшись на расположенные в обитых чёрным бархатом нишах подсвеченные скульптуры из стекла, украшавшие площадки лестницы, Лейлор оступился и чуть не полетел кубарем. Джим ахнул, но король успел подхватить Лейлора на руки и засмеялся.

— Я же предупреждал: смотри под ноги, не то упадёшь.