Человек из пустыни

После обеда все расположились в гостиной, а Илидор пошёл показывать Марису оранжерею. За ними увязался Лейлор и дети Теоанна, а в гостиной зашёл разговор о только что закончившейся войне и о том, кто станет новым королём. Лорд Асспленг также принимал к себе в дом беженцев, и он всецело поддерживал политику премьер-министра Райвенна.

— Райвенн молод, но умён, — говорил он. — Думаю, будет вполне закономерно, если королём станет он.

— Одного лишь ума мало, чтобы хорошо править государством, — сказал Уэно своим хриплым отрывистым голосом, холодно поблёскивая глазами. — Нужен ещё железный характер и твёрдая рука. А Райвенн какой-то бесхребетный.

— Ну нет, позволь с тобой не согласиться, сын мой, — ответил лорд Асспленг. — Я бы о нём такого не сказал. Да, он ещё молод, но характер у него есть.

— А по моему мнению, он просто серость, — высказался Теоанн. — Как он одевается — это же просто убожество! Вечно затянут в один и тот же костюм, волосы никак не укладывает, ходит с каким-то подростковым хвостом!

— Одежда — это не главное, любезный братец, — усмехнулся Уэно. — Главное — какой у человека характер. Так сказать, суть.

— А разве одежда не отражает нашу суть? — не растерялся Теоанн. — От характера человека и зависит то, как он одевается.

— Райвенн одевается просто, это правда, — согласился лорд Асспленг. — Работе он уделяет гораздо больше времени, чем своему гардеробу.

В разговор вступил г-н Таллемах.

— Я, если позволите, так сказать, выразить моё персональное мнение по поводу обсуждаемого нами предмета, считаю осуществляемую уважаемым господином Райвенном внешнеполитическую линию органично вписывающейся в общегалактический контекст, и его действия, направленные на упрочение наших позиций на межцивилизационной арене, не только отвечают требованиям современных общественных тенденций, но и параллельно оказывают стабилизирующее воздействие на общегалактическую ситуацию, складывающуюся на настоящем временном этапе.

Десять секунд все переваривали высказывание г-на Таллемаха, и никто не решался на него ответить или как-либо его прокомментировать. Только Теоанн осмелился сказать своему спутнику:

— Мой дорогой, ты такой умный!

Не прошло и получаса, как из оранжереи вернулся Илидор, неся на себе заплаканного Лейлора, а Марис тащил за уши хнычущих сыновей Теоанна. Лейлор опять висел на старшем брате, обхватив его руками и ногами, и всхлипывал.

— Ну, ну, пузырёк, — успокаивал его Илидор. — Всё хорошо, солнышко, ты молодец.

Джим встал, протягивая руки к Лейлору.

— Что случилось? — спросил он обеспокоенно.

Обняв его за шею, Лейлор мог только всхлипывать. За него объяснил Илидор:

— Ребятам вздумалось выяснить, кто сильнее, но схватка была нечестной — двое на одного. Пузырёк защищался, как мог, но эти молодцы навалились на него вдвоём.

— Ах вы, негодники! — накинулся Теоанн на своих ребят. — Как можно так себя вести в гостях?

— Кто первый начал? — сурово спросил лорд Асспленг внуков. — Ну-ка, отвечайте!

Риам и Скейлин начали всё валить друг на друга, и лорд Асспленг перебил:

— Всё, довольно! Оба виноваты. Вы лишаетесь поездок в развлекательный центр на все каникулы!

* * *

Вся квартира Раданайта была погружена в полумрак, только в гостиной на столе, украшенном маркуадовым букетом, горели свечи. На белоснежной скатерти стоял нетронутый ужин, две бутылки вина и хрустальное блюдо белого куорша. Туго свёрнутые салфетки стояли непримятыми конусами, чистые бокалы прозрачно сияли, а два стула пустовали друг напротив друга в молчаливом ожидании. Эсгин расхаживал по всем восьми комнатам этой огромной квартиры в нарядной белоснежной рубашке с зелёным шёлковым галстуком, катая в пальцах маркуадовую шишечку и иногда её нюхая. Раданайт пообещал приехать домой к десяти, а сейчас было уже почти пол-одиннадцатого. Впрочем, он часто задерживался: он работал до позднего вечера.

В одиннадцать Эсгин потушил свечи и включил гирлянду на окне. От нечего делать он устроился на большом мягком диване с гроздью куорша и стал смотреть телевизор, каждые пять минут переключаясь с канала на канал. Съев одну гроздь, он хотел взять ещё, но передумал. Он ещё ждал Раданайта и не хотел портить вид стола.

В Кабердрайке была полночь, но город не спал, мерцая миллионами огней. Новогодняя неделя подошла к своей середине.