Человек из пустыни

— Нужно некоторое время, чтобы речь восстановилась. Его мозг длительное время находился в критическом состоянии, у него может быть повреждён речевой центр.

— Но он меня слышит? — спросил отец, обеспокоенно всматриваясь в лицо Лейлора.

— Полагаю, слышит и понимает, — ответил человек в белом. — Но ответить вам он пока не может.

Отец грустно покивал головой, но в его глазах теплился свет надежды. Дотронувшись рукой до букета слева от кровати, он сказал:

— Это от нас с Илидором, детка. А вон тот букет — это от господина Пойнэммера. Помнишь его? Такой маленький, лысенький, с чёрной прядью на голове. Он передаёт тебе привет и желает поскорее поправиться.

Маленький лысенький человечек в чёрном вскоре появился сам, в сопровождении отца. Он взял руку Лейлора своими маленькими тёплыми лапками и поцеловал. Отец стоял, отвернувшись, и вытирал платочком глаза, и лысенький человечек, увидев это, взял его за плечи и стал ласково нашёптывать что-то успокоительное.

— Вы так добры, господин Пойнэммер, — пробормотал отец.

Потом их сменил Илидор: теперь Лейлор хорошо его видел. Старший брат почему-то был без формы, в гражданском.

— Пузырёк, маленький мой, — ласково сказал он, гладя Лейлора по волосам. — Всё хорошо, ты идёшь на поправку. Скоро ты встанешь. Мы все с тобой.

Приходили Серино с Эсгином, и Лейлор узнал, что ребёнок у них уже родился, и его назвали Зелхо, в честь лорда Райвенна. Лорд Райвенн с Альмагиром тоже приходили, также побывали у него Дейкин и Дарган. Близнецы были весьма озабочены тем, что Лейлор не может говорить, и даже принесли с собой какие-то свои приборы, чтобы обследовать Лейлора. Когда Лейлор увидел Дейкина, ему показалось, что это молодой лорд Дитмар, и слова молитвы снова зазвучали у него в ушах, а из глаз покатились слёзы. Ему столько хотелось им рассказать, но он не мог: его язык был нем.

— Ничего, малыш, мы научим тебя снова говорить, — пообещал Дейкин, целуя Лейлора.

А потом пришёл Раданайт. Когда Лейлор находился в ином измерении, он видел его с короткими волосами, а теперь понял, что ему это не показалось: Раданайт действительно был острижен, но это ничуть не портило его, даже шло ему. Опустившись на колени возле кровати и склонив голову, он долго молчал, а когда поднял лицо и взглянул на Лейлора, его глаза были полны слёз, а на щеках блестели мокрые полоски. Ещё никогда Лейлор не видел короля плачущим, и при виде его слёз в нём что-то ёкнуло и отдалось мощным биением — какой-то большой мягкий орган, пульсирующий, как медуза. Это было восхитительное чувство, почти осязаемое, насыщенное теплом жизни.

— Ты всё знаешь, — проговорил Раданайт тихо. — Не буду отрицать: это было. Если можешь, прости меня и прими таким, как я есть… Хоть я и знаю, что недостоин тебя. Я чудовище… Это я во всём виноват, только я один…

Подняв руку, Лейлор стёр с его щек мокрые ручейки. Раданайт сжал его руку, прильнул к ней губами и зажмурил глаза с мокрыми ресницами. Лейлору хотелось ему сказать, что он слышал, как Раданайт его звал, и что в его душе теперь всё по-другому, но между ними стояла стена безмолвия. Если бы Раданайт умел читать мысли! Всё, что Лейлор мог, — это только взять его руку и приложить туда, где в нём пульсировала эта большая мягкая медуза, чтобы Раданайт мог каким-нибудь шестым чувством уловить её вибрации. Наверно, Раданайт что-то почувствовал, потому что он наклонился и накрыл губы Лейлора своими — знакомое, тёплое и щекотное ощущение, которого Лейлору так не хватало в ущелье.

Была предпринята попытка установить с Лейлором письменный контакт, но Лейлор растерянно смотрел на клавиатуру и не мог набрать ни одного слова: он как будто забыл, как это делается, сам себе удивляясь. Он не мог также повторить последовательность символов уже набранного, находящегося у него перед глазами слова. Он разучился даже читать.

— У него дисграфия в сочетании с дислексией, — сказал Дарган, переглянувшись с Дейкином. — Дело серьёзное. Что думаешь, брат?

— Думаю, пора начинать действовать, брат, — ответил Дейкин.

Лейлор не знал, что задумали близнецы, и ему стало немного не по себе. Его положили в транспортировочную капсулу и куда-то повезли, пока он наконец не оказался в большой комнате с высоким потолком, напичканной разнообразной аппаратурой. Самый большой аппарат, одна часть которого была похожа на огромный, поставленный вертикально пухлый бублик, а другая представляла собой нечто вроде продолговатой ванны, входящей в центр «бублика», занимал почти всю стену этого помещения. Лейлор увидел Дейкина, облачённого в зеленоватый комбинезон, командующего персоналом в таких же комбинезонах; все называли Дейкина «милорд» и выполняли его распоряжения.

— Тебе интересно, где ты? Ты у меня на работе, — сказал Дейкин, угадав не заданный вопрос Лейлора.

Лейлор и не знал, что Дейкин — такая важная персона у себя на работе. Его вынули из капсулы и облачили в нечто вроде гидрокостюма, только гораздо тоньше: его материал был мягким, как трикотаж, и плотно облегал тело.

— Сейчас будем принимать ванну, малыш, — сказал Дейкин.