Человек из Преисподней. ДОМ

– Не все так просто, Сергей… – покачал головой Важняк. – Тут целая куча соображений. Но самое основное: нет стопроцентной уверенности. Огрызки знания – это не само знание. И пока нет проверенных данных – зачем народ смущать? Жизнь общины налажена… мы чертову уйму трудов положили на это! Мы от голода, раздробленности и беспредела, через упорную работу, дисциплину и войны пришли к порядку и… пусть не процветанию – но стабильности! И теперь мы боимся, что эта информация может взбудоражить людей, вывести из состояния равновесия. Вспомни Кондратьева… Вспомни его сына Яшку, которого выкинули недавно… И если таких смутьянов будет больше – что тогда? А ведь они обязательно появятся, дай только повод. Они есть, эти недовольные. И тогда снова разговоры и пересуды, снова разброд, снова слухи о том, что руководство обманывает людей и пора бы его сменить… Если Совет Дома в глазах людей из радетелей, стоящих на страже благополучия, превратится в тиранов, а то и тюремных надзирателей – смуты не избежать. А дальше – очередной накат. И тогда – выстоим ли?.. Я в этом очень сомневаюсь. Кризис доверия к власти ни к чему хорошему не приводит. И совсем другое дело, когда вернется экспедиция! Только тогда можно будет сделать выводы, только тогда можно решать, чего ожидать дальше: идти ли на контакт или сидеть, как мышь под веником. Нет возможности пока снять секретку, понимаешь? Даже сейчас, раскрывая тебе информацию, я очень сильно рискую… да все мы рискуем! Но дальше тебя не уйдет, в этом я совершенно уверен.

Серега кивнул. Объяснение исчерпывающее. Не поспоришь.

– Не уйдет, товарищ генерал, можете не сомневаться.

– Я и не сомневаюсь, – серьезно кивнул Глава. – И последнее, Сергей Данилыч. Если выяснится, что на пятидесятом горизонте и в самом деле наш враг, если не получится контакта – попробуй подняться до нулевого. Эта информация нам, может, важнее, чем пятидесятый. Нужно понять, что же там; почему-то мне думается, что только на нулевом найдутся ответы на все вопросы.

– Я понял, Владимир Иванович. Сделаем все, что в наших силах.

– Ну и все, тогда я спокоен, – Важняк постучал железным пальцем по столу, думая, чего бы еще добавить, но не нашел. Поднялся, протянул руку: – Задерживать больше тебя не буду. Сутки на отдых-отсып, полдня на сборы… Выход завтра, по готовности. Будем за вас кулаки держать. Свободен.

Оказавшись у себя в отсеке, Серега первым делом вызвал Григория – тот сидел дома и еще не ложился, хотя время шло к отбою.

– Давай ко мне. Снаряжаться.

Букаш согласно гукнул в трубку набитым ртом и спустя десять минут прибыл – в правой руке баул со снарягой, за спиной пулемет, в левой шмат сала на булке, густо переложенный водорослями.

– Жрешь? На ночь вредно… – встретил его Серега. – Лишний вес, все дела…

– Где тут лишний вес? – фыркнул Букаш, брызнув изо рта крошками. Постучал себя по плоскому пузу… – Тут проблема другая стоит – как бы не истощать совсем! С нашей работой разве наберешь?.. Прям рассмешил, Серега, ей-богу…

– Ты просто сам по себе такой тощий. Не в коня корм…

– У меня уходит, тебе прибывает… В зеркало давно гляделся? Больше четырехсотого буратины размерами…

Тут он был прав. Насколько тяжело Григорию было набрать мышечную массу – настолько же тяжело Сереге было удержаться от лишнего. Впрочем, работа действительно спасала, центнер боевой массы, сплошное жесткое мясо, держался стойко, а к последнему дню на выходе порой и до девяносто пяти доходило. Но стоило посидеть недельку дома и приналечь на становую тягу и жрачку – вес сразу улетал ближе к ста десяти. Повышенный уровень тестостерона, ничего не поделаешь. Впрочем, избыток зачастую шел на пользу, способствуя повышению агрессивности в бою и завышенному болевому порогу, а также скорости восстановления и конскому иммунитету. Обратная же сторона – частенько хотелось жрать в три горла, а с питанием в паутине, как известно, большие проблемы. А еще очень уж требовалось иногда женского внимания... Вот и разбери, в плюс идет или в минус. Так и приходилось меж двух огней метаться.

Уселись. Традиция совместной подготовки пошла у друзей еще с Дальних Казарм. И после выпуска никуда не делась, хотя и в разных обоймах работали. Правда, нечасто удавалось по выходам совпасть – но если уж получалось, что оба в Доме, ничего не мешало засесть. Дело это серьезное, вдумчивое, не терпящее суеты. Почти как медитация. И тут даже не обязательно разговаривать, лучше совсем даже наоборот – просто сидеть бок о бок, пощелкивая металлом о металл, неспешно забивать магазины, заполнять подсумки дымами и гранатами, рассовывать по привычным местам рюкзака элементы снаряжения. Еще раз перепроверить батареи радиостанции, залить воды в гидратор, осмотреть броню, разгруз и транспортный пояс – не перетерлось ли чего, не прохудилось ли, если есть необходимость – подштопать. Словом – неторопливое колупание в любимой снаряге. Мысли обычно разные приходят, от неспешных дум про удачную охоту до сосредоточенного обдумывания предстоящего маршрута. Мирный домашний вечер накануне войны.