Человек из Преисподней. ДОМ

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Народная поговорка. И если со вторым он готов был поспорить – все ж какое-никакое движение, активность, – то ожидание… Можно просидеть и час, и два, и сутки – и так и не дождаться нужного. Как-то сразу вспомнилась ему та самая Зарница, когда всей группой они провисели под потолком шесть часов с гаком. Впрочем, засады – это составная часть охоты и войны. И очень важная часть. Фактически довольно большую часть времени на охоте боец проводит в засаде. Тут важен настрой, дисциплина и некоторая часть здорового пофигизма. Погрузиться в себя, впасть в некую созерцательность – но и не выпускать из внимания окружающую действительность и быть готовым отреагировать.

Два часа прошло в полнейшей тишине. Лишь ровно и монотонно, с тихим гулом, дышала вентиляция да за стеной иногда что-то шуршало и поскрипывало. Серега дорого бы дал, чтоб узнать, что может там шевелиться, за толщей стали и бетона. Ребенком он часто думал, что там скрываются неведомые чудища. Опасался, конечно, – а ну как пролезут внутрь? Ровно до тех пор, пока батька не рассказал ему о строении стен. Научники опытным путем – с помощью сверла-бура – установили, что толщина стали тюбинговых колец в транзитной галерее составляет солидные полтора метра. Во второстепенных коридорах, переходах и узлах паутины – поменьше, до полуметра порой доходило. А ведь еще и бетон… Какое чудище такую махину пробьёт? Тогда только мелкий Сережка успокоился. А вопрос – остался; интересно все же, кто там шурудит. Не крысы же…

Ближе к вечеру, начиная с шести, по транзитной обозначилось движение. Сначала кадавры протопали, двое организмов в сопровождении четырехсотого, потом через полчаса пара пятисотых прошла. Около девяти послышалось было обнадеживающее громыхание вдали – двухтонник! – но по перестуку множества лап Серега сразу предположил: идет многоногое. И точно: вскоре на экранчике возник узнаваемый силуэт кентавра. Как он и предполагал, ни один механизм на комнату даже внимания на обратил. Лишь двухтонник задержался на мгновение – похоже, отработав лазерным, следом обстрелял коридор и излучателем – и двинул дальше по своим делам. Серега перевел дух – хоть и выбрал засидку так, чтобы не попасть под ОРРИ-сканер, все же ёкнуло на душе.

И снова в джунглях воцарилось безмолвие. Серега, съежившись на дне жестяного короба, клевал носом – тишина убаюкивала. Два раза он одергивал себя, заставляя встряхнуться – но затем дрема наваливалась сильнее. Ну, это уж как водится: солдат спит – служба идет. Бывало, на последних курсах в любом месте и в любом положении пытались урвать. Хоть пять, хоть десять минут. Отвернется Рыков – а курсанты уже примащиваются. И на тумбочке сколько раз спали… И главное – стоя! Вот где ржака-то…

Сквозь дрему Серега чувствовал, что начинает постепенно подмерзать. Раскрыл один глаз, глянул на механический термометр, пристегнутый карабинчиком к рюкзаку – плюс пять. А по ощущениям так ниже нуля. Внизу в засаде сидел железный пацан со спальником вместо башки… Забрать бы его, завернуться да согреться – но Серега об этом лишь помечтать себе позволил. Да и то самую малость. Чего душу травить…

Говорили, раньше в Джунглях стояла жара. До сорока градусов доходило! А потом, после Грохота, температура упала ближе к нулю и теперь держится без изменений. Сейчас бы плюс сорок… Хотя – это еще поспорить, что хуже. При сорока градусах тоже особо не повоюешь. И воды с собой сколько нужно – жуть…

Да где же этот гребаный страус?.. Пока по галерее бродили контрóллеры, даже адреналинчиком поплескивало, грело. А теперь хоть плитку включай. Но плитку раскочегарить – это верх глупости. Через пять минут жесть короба разогреется и будет светить в тепляке, как солнышко под потолком. И тогда механизм первым делом не приманкой, а именно Серегой заинтересуется. Мерзнуть и терпеть. Такова она, охотничья наша доля…

Шинельку бы. Он вдруг как наяву увидел себя в новой, свежесодранной с кадавра шинели. Примерил – в самую пору! Поверху можно броник натягивать и транспортный пояс. Под нее – комбез. Шинелька она куда лучше куртки – запахнул полы и лежи грейся. В засаде ли, на привале… Даже и спать в ней же удобно. Если в спальнике подмерз – накинул сверху и совсем хорошо… Вот что: первым делом после возвращения нужно шинель добыть…

В короб вдруг заглянул Гришка. Серега не то чтоб сильно удивился, лишь слегка озадачился. Как это он его так быстро нашел? Хотя чего удивляться – дружище и есть, чует, что товарищу хреново… Гришка улыбнулся – и, сняв со спины рюкзак, вытащил шинель. Серега опять хотел было удивиться – но не стал. Друг же. Ухватил подарок, накинул – и так сразу тепло ему стало и от шинели, и от заботы товарища… А Гришка, продолжая глядеть на него и улыбаться, вдруг стал постукивать по жести. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… и так равномерно, странно знакомо, и все громче, и громче, и громче…