Человек из хора

Ночью М3К ушел от жены спать на кухню, на раскладушке, чтобы ее ночные поползновения не мешали ему думать. Но думать не пришлось, очень скоро он заснул. Немаловажная деталь: перед самым сном будто озарение сошло на душу бедного М3К, он решился. "Будь что будет, -подумал он твердо, - возвращаюсь. Все. Точка. Дальше так жить невозможно. Возвращаюсь! Возвращаюсь!! Возвращаюсь!!! " Еще одно столь же немаловажное примечание: как только он так подумал, М3К ощутил небывалый подъем духа, просветление и еще отчетливо почувствовал, как нечто в груди, казалось, состоявшее до сего мгновения из двух отдельных половинок, в тот же миг слилось. М3К почудилось в этот счастливый миг, что он стал даже невесомым и на несколько секунд повис в воздухе над раскладушкой. Одним словом, так ему сделалось легко и счастлив, что сказать невозможно. С тем и уснул. И приснился М3К пришелец с жуткими лунными глазами. - Я же говорил, что мы еще увидимся, - непривычно спокойно проговорил пришелец. - Теперь ты свободен, душа твоя чиста и цельна. Такой ты мне и нужен. А что же ты думал? Неужели поверил, что я ради тебя так старался? Это глупо. Я охотник за человеческими душами. Самые чистые, умудренные, живущие среди грязи и греха и не погрязшие в них, человеческие души я добываю почти без труда. Потому что люди наивны и доверчивы. А нам нужны души, чтобы изучать их, это единственное, чего у нас нет, и нам следует знать, так ли необходимо, чтобы это у нас было. Но души нужны нам именно от таких людей, как ты, не принимающих житейской грязи. Потому я и возился с тобой так долго. Не было бы вовсе никаких проблем, если б душа у тебя не раздвоилась. Но она, к сожалению, металась и раздваивалась, болела и сжималась, съеживалась и скулила, и много хлопот доставила мне, но я взялся врачевать ее, ибо была она не безнадежна, как у многих и многих потерявших себя навсегда. И вот только сейчас она, душа твоя сошлась всеми своими мятущимися частями воедино. Такой она мне и нужна. И уставившись на М3К безжизненными глазами, пришелец запустил свою невесомую, как лунный луч, руку в грудь М3К и вытащил его душу.

М3К, похолодев от страха, смотрел: на ладони пришельца лежала его душа маленькое ядрышко-шарик серебристого цвета. Душа-ядрышко слабо светилась, испуская тусклые лучи, и казалась очень красивой.

М3К любовался своей душой, лежавшей на ладони пришельца, и в то же время чувствовал убийственное опустошение в себе, будто во всем теле теперь не оставалось ничего, кроме какой-то идиотской циркуляции крови в организме, которую М3К ощущал отчетливо, как работу слаженного механизма, что-то вроде водяной мельницы.

- Тяжеленькая, - подбрасывая на ладони серебристый шарик, констатировал пришелец. - Хорошая работа. Думаю, я достоин благодарности. Что ж, - обратился он к М3К, чувствовавшему себя все хуже и хуже: образовавшаяся пустота внутри словно за горло его брала, разрастаясь, как гангрена, он задыхался. - Теперь прощай. Мне нечего здесь больше делать и нечего тебе сказать.

И пришелец улетел. М3К провожал его, вылетевшего сквозь закрытое окно кухни, долгим, тоскливым взглядом, и ему казалось, что чем незаметнее становилась в ночном небе стремительно улетавшая фигура пришельца, тем заметнее и ярче светилась сквозь зажатый его кулак уносимая им душа, пока душа эта не обратилась в молниеносно удалявшуюся светлую звезду. Тогда М3К устало закрыл глаза и умер. В эту минуту как раз хлопнула входная дверь - жена, поворчав, уходила на работу.