Человек из хора

Жена завелась надолго. "Для этого можно было бы и не приходить в больницу, - думал М3К, - дождалась бы меня дома, а то такое впечатление, будто я и не в палате тут". Он устало следил, как стремительно шевелились губы жены, в текст он не вникал - к чему? - текст был каждый раз примерно один и тот же. М3К закинул руки за голову и стал вспоминать хор, прикрыв глаза, стараясь звуков голоса жены подстроить под какой-нибудь мотив, но ничего не получалось, кроме рассерженного речитатива Навуходоносора.

- И вообще, - донеслось до М3К издалека, словно через обитую войлоком дверь, и, уловив изменившиеся оттенки голоса жены, он невольно стал прислушиваться, а открыв глаза, обнаружил ее вновь сидящей в ногах своей кровати, твой лечащий врач уверен, что твоя болезнь от несварения желудка. Тебе надо отдохнуть. Папа выбьет путевку в санаторий. Возьмешь отпуск и поедешь. Но предупреждаю тебя - выбрось эту дурь из головы, и думать не смей о своем вшивом хоре, - незаметно она села опять на своего любимого конька. Только-только зажили по-человечески. Ты что, забыл, как мы дотягивали от получки до получки, еле концы с концами сводили? Перед соседями стыдно было, говорили: жена больше мужа получает, семью содержит, а муж только и делает, что по телевизору открывает и закрывает рот в хоре за сто тридцать в месяц.

- Но я не только открывал и закрывал рот, - равнодушно возразил М3К. - Я пел. И пел хорошо. Можешь спросить у нашего дирижера.

- Если ты пел хорошо, пусть бы и платили тебе хорошо. А то сказать совестно, каждый раз до получки у папы деньги занимали, как студенты какие...

М3К снова прикрыл глаза, утомленный ворчанием жены, приготовившись долго их не открывать, но на этот раз вмешался сосед-пришелец, просунувший голову в щель приотворившейся двери.

- Время свидания окончено, - заблеял он шутливо. Жена М3К бросила на него уничтожающий взгляд, тем не менее, глянув на часы, поднялась, но сочла своим долгом оставить за собой последнее слово (будто оно когда-нибудь

оставалось не за ней).

- Так что, запомни, - сказала она тихо, но твердо, с явно ощутимой горечью, - не выбросишь эту чущь из головы - не видать тебе ни меня, ни детей. Бот так!

- Да, - сказал пришелец, после того как дверь за женой М3К захлопнулась и стук ее каблуков по паркету коридора затих вдали, - нелегко тебе придется. Но держись. Я помогу.

В палату вошел врач, и М3К показалось вдруг, что он сейчас запоет, и тот, в самом деле, не проговорил, а пропел с самой сердечной улыбкой:

- Ну-у ка-ак мы сего-о-одня-а-а себя-а чу-у-увству:у-у-ем? А? Животики не болят? А спатеньки мы сегодня спали? - засюсюкал врач, будто перед ним были дети-несмышленыши.

М3К мрачно посмотрел на врача и отвернулся. За обоих ответил пришелец и тоже запел под пресловутый рефрен, завязший в ушах у М3К.

- Спать-то мы спали,

Спать-то мы спали.. - Пришелец ржал речитативом, прищелкивая в такт своему ржанию пальцами и обнаруживая удручающее отсутствие слуха, и вдруг, бросив петь, заговорил нормальным голосом, подделываясь под нелепый тон врача:

- Спатеньки-то мы спали, а вот писаньки еще не писали.

- Чудесно, чудесно, - проговорил врач, от души чему-то радуясь и потирая руки, не забывая улыбаться до ушей. - А у вас животик не болит?. - вдруг озабоченным тоном спросил он у пришельца. Пришелец невозмутимо, как и полагается настоящему инопланетянину - представителю высшей цивилизации, проигнорировал его вопрос.

Сны М3К становились теперь причудливее с каждой ночью. Ощущалось, по всей видимости, присутствие пришельца. Как-то среди ночи послышался стук в окно. М3К поднялся с постели, почему-то на цыпочках прокрался к окну и никого не обнаружил. Из окна своей палаты на четвертом этаже он выглянул во двор, пустынный, залитый желтой лихорадкой луны. Яркий свет луны бил по нервам, и М3К поспешно отошел от окна, мимоходом бросил взгляд на спящего, как труп с открытыми глазами, пришельца, юркнул к себе под одеяло, усыпанное веселыми надписями "Минздрав - Минздрав", ассоциировавшимися, если не приглядываться внимательно, с Минводами, Кисловодском, детством в берете с пушистым помпоном, запахами поездов на станции, старушками, сдававшими комнаты и раскладушки; и, юркнув, значит, под это, богатое ассоциациями одеяло, только собирался отойти ко сну, как стук в окно повторился и в этот раз настойчивее. М3К вынужден был вылезти из-под одеяла вторично. Он подошел к окну, сердито распахнул его и прямо за окном нашел все свое семейство, тесно и дружно разместившееся на мостике аварийного грузовика, с которого обычно чинят уличные фонари. На мостике этом шатком стояли, стало быть, тесть, теща, жена и дети, все сердито глядели на него и ждали знака тестя, стоявшего к М3К вполоборота. Тут тесть взмахнул дирижерской папочкой и вся эта шарашка дико заорала:

- Люди гибнут за металл!

- Люди гибнут за метал-лл!