Человек и животные

Но недолго прожил Сметанка в имении Орлова — через несколько лет конь заболел и умер. Остались его сыновья. От сына Сметанки Полкана появился удивительный жеребенок, получивший имя Барс, очень походивший на своего деда Сметанку. От него и от других сыновей и внуков Сметанки появилась знаменитая порода рысаков, фактически выведенная крепостным графа В. Я. Шишкиным, но прославившая имя Алексея Орлова — рысаки эти стали называться орловскими.

Отличаются они многими качествами.

Они красивы, легки и быстры как верховые. Но верховые плохо идут в упряжи. Хорошо идущие в упряжи тяжеловозы, как известно, тихоходы. А вот орловские рысаки и быстры, и сильны, и красивы! Недаром же сейчас эта порода — одна из самых популярных не только в нашей стране, но и во многих странах: потомки Сметанки живут и в Америке, и в Англии, и во Франции, и в Болгарии, и в Норвегии, и в Швеции.

Сердце и мотор

Когда-то, примерно 50 миллионов лет назад, предки лошади жили на Американском континенте. Они были непохожи на современных лошадей: величиной чуть больше кошки или, в крайнем случае, немного меньше лисицы, на ногах имели пять пальцев — словом, никаких признаков той лошади, которую знаем мы сейчас. И немало труда и времени потратил русский ученый-палеонтолог В. О. Ковалевский, чтоб доказать: это все-таки предок нашей лошади.

Внешний вид эогиппуса — так назвали ученые стройное животное — определялся его местом и образом жизни. Он обитал в тропических лесах Северного полушария, где по влажной и мягкой земле удобно бегать на пятипалых коротких лапах, где длинные конечности не имеют особого значения — в лесу не очень-то разбежишься, где мягкая и сочная растительность определила строение зубов… Но вот начал меняться климат, появились степи с жесткой растительностью, и у предков нашей лошади начали меняться зубы, а вместе с этим и форма головы. В лесу надо было уметь прятаться, в степи — уметь убегать от врагов. И постепенно у этих животных стали удлиняться конечности, изменился средний палец (почва-то стала твердой). Постепенно палец превратился в копыто, а остальные исчезли. Но окончательный облик лошади — такой, какой мы ее знаем сейчас, — эогиппус принять не успел: примерно 30 миллионов лет назад по какой-то непонятной нам причине все эти животные — вымерли.

Дальнейшие изменения происходили уже в другом полушарии, куда несколько раньше, чем наступила катастрофа на Американском континенте, переселилось какое-то количество этих животных.

На родину эогиппус, но теперь уже в виде лошади, причем лошади одомашненной, вернулся лишь в XVI веке и произвел очень сильное впечатление на местных жителей. Ацтеки и инки пугались не только самих европейцев-завоевателей, сеявших вокруг себя смерть, но и страшных животных, на которых восседали эти завоеватели. И тем не менее коренное население не хотело отдавать свою свободу пришельцам без боя. В тяжелых сражениях пало немало испанцев, и немало лошадей осталось без хозяев. Лошади убегали от испанцев в прерии, в степи Техаса, привыкали к вольной жизни, дичали. Так на просторах Америки появились дикие (точнее было бы сказать — одичавшие) лошади-мустанги.

Они очень пригодились отважным индейцам, которые научились приручать мустангов, они очень нужны были лихим скотоводам-ковбоям. В бескрайних прериях мустанг был незаменим: быстрый, сильный, выносливый, нетребовательный, легко переносящий голод и жажду, идущий по глубокому снегу и переплывающий бурные потоки. Какое еще животное может сравниться с ним?

«Индейские лошади», как называли мустангов, хорошо чувствовали себя в степях американского Запада, успешно размножались. Даже столетие назад, уже после того, как с ними начали борьбу, мустангов было не менее трех миллионов.

Постепенно скотоводы всё активнее стали вытеснять мустангов с их пастбищ. Когда они не уходили добровольно, их убивали. Потом люди решили, что вообще было бы полезно уничтожить диких лошадей, и тогда на них стали устраивать облавы. Но настоящее избиение мустангов началось после второй мировой войны. Для борьбы с дикими лошадьми применялись не только новейшее оружие и техника — разрабатывались специальные планы уничтожения этих животных.

Теснимые охотниками, уходили поредевшие косяки мустангов все дальше и дальше в гористые районы Запада. День и ночь преследуемые, они становились все более чуткими, осторожными, живя постоянно в опасности, учились прятаться и путать свои следы. Но ни крутые горы, ни осторожность, ни хитрость уже не могли спасти мустангов: не имея возможности преследовать лошадей в горах на машинах, люди бросили против них авиацию.

Самолеты и вертолеты разыскивали в горах косяки мустангов и, включив специально приспособленные для этой цели сирены, на бреющем полете начинали преследовать лошадей. Обезумевшие от ужаса животные мчались по крутым склонам, срывались в пропасти, слабые падали замертво обессиленные, но основной косяк, преследуемый страшным ревом, продолжал двигаться туда, куда умело направляли его летчики.