Человек: 4. Рай на земле

Может быть, он чувствовал грусть по давно ушедшему человеку? Возможно. Может быть, он ощущал тоску по отсутствовавшему Учителю? Наверняка. Иначе как объяснить, что мысленно он всякий раз переносился в то время, когда они были вместе. Снова и снова он видел его уставшее лицо, такое светлое в моменты редких улыбок, внимательные, умные серые глаза, тронутые сединой волосы.

Он вспоминал, как Учитель учил его ходить. Сначала медленно, едва переставляя ноги, потом всё быстрее и быстрее. А вот с бегом были большие проблемы. Возникли сложности с контролем центра масс. Падения шли за падениями, но Учитель преодолел и это. Он научил его бегать не хуже себя.

И всякий раз Учитель добавлял ему оси свободы, тем самым делая его ещё свободнее. Оглядываясь назад, он всё больше и больше убеждался, что тема свободы для Учителя была очень важна. Изначально Учитель не хотел делать из него раба – подай, принеси —, хотя эту стадию ему всё равно пришлось пройти. С самого начала у Учителя была цель сделать из него свободную личность. Он не желал, чтобы его ученик превратился в клоуна, как кое-кто из его дальних японских родственников, и в конечном счёте оказался в Диснейленде в качестве детской игрушки.

Поначалу Учитель научил его двигаться, здороваться за руку, брать различные вещи, пользоваться выключателями. Потом настало время начать говорить и слушать то, что тебе говорят. Учитель показывал ему всевозможные предметы, говорил, как они называются, объяснял, для чего они нужны. Он говорил ему, к примеру: «Это чашка. Чашка.», наливал в неё жидкость и подносил чашку ко рту. Или говорил ему: «Это ложка. Ложка.», брал ложкой сахар, опускал в жидкость и размешивал сахар.

Он мысленно улыбнулся, вспомнив, как он не мог попасть ложкой в чашку, всё время натыкался на стенку чашки. Потом научился. Учитель говорил ему: «Это тележка. Тележка.», показывал, как она катится, как поворачивает. С тележкой было проще.

Когда Учитель учил его танцевать, он уже разговаривал довольно сносно, а вот когда они стали играть в футбол, тараторил без умолку, как и все дети в возрасте четырёх лет. Он даже кричал от восторга «Гол!», если ему удавалось обвести Учителя и послать мяч в ворота. Помнится, он кричал и «Судью на мыло!», когда Учитель не засчитывал гол. И тогда Учитель хохотал до упаду.

Они оба любили подурачиться, но, как правило, это были редкие моменты. В основном шло обучение, обучение, обучение. По ночам, когда Учитель спал, он читал книги, много книг. Учебники, энциклопедии, художественную литературу. Особенно его интересовали исторические романы. Но любил он и анекдоты, юмор. А затем Учитель открыл для него мир искусства. Живопись, скульптуру, кино, музыку. Он отдавал предпочтение живописи и музыке, хотя отчасти и кино. Нравился сюрреализм и музыка в стиле «техно». Со временем, правда, утратил интерес к «техно» и увлёкся джазом. Видимо, потому что джаз для него являлся самой свободной музыкой в мире.

А ещё он часто вспоминал тот день, когда они с Учителем отправились в парк, на природу. Он впервые увидел там птиц, живых, а не на экране или на картинке, услышал их голоса. Это был настоящий восторг. Кроме птиц, в парке были и белки. Коричневые, с пепельного цвета пушистыми хвостами и с чёрными бусинками глаз. Учитель кормил их с руки орехами. А вот у него не получилось. Белки его боялись.

Именно в тот памятный день Учитель взял в парк и своего сына. Четырёхлетнего мальчика, постоянно щурившегося от солнца. Мальчик въехал в парк на трёхколёсном велосипеде. Мальчик сказал ему: «Меня зовут Андреем. А как зовут тебя?»

Может быть, действительно это был самый яркий день в его жизни? Возможно. Может быть, на самом деле именно тогда в голове Учителя и возникла эта идея? Наверняка. Иначе как объяснить тот факт, что довольно скоро у него появилось второе «я». Это потом он понял, почему Учитель назвал его, как собственного сына, Андреем. Это потом он понял, что слова «Андрей» и «андроид» очень близки по звучанию.

Хотя он так и не смог припомнить, чтобы Учитель когда-нибудь называл его «андроидом».

16

На плакате был изображён мужчина. Расслабленно сидящий в кресле. Из головы мужчины торчала короткая антенна с шариком на конце. Мужчина был одет в какую-то зелёную униформу.

– Вылитый Зелёнка, – сказал Шибзд. – Только очков не хватает. Эй, Прыщ, иди погляди на Зелёнку.

«И правда похож, – подумал я. – Тоже лысый и с тонко подбритой бородкой, тянущейся от уха до уха. Не его ли это фотография?»

– «Шизофренические расстройства, – Шибзд стал вслух читать текст, напечатанный на плакате, – в целом отличаются характерными фундаментальными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом…

Мы находились в коридоре, белые стены которого были увешаны плакатами на медицинскую тему. Стояли в очереди в процедурку. Делать было нечего, можно было и плакаты поразглядывать.