Человеческий фактор

— Тяжело тебе пришлось: признать виновным Ричарда.

Рядом оказался Дэвид, излучающий обычную жизнерадостность, что только усугубило мрачность моего настроения.

— Он сам виноват, — жёстко бросил я. — Уязвлённое самолюбие, ненависть, зависть, ревность. Видите ли, Марина стала дружить с андроидом. Что за проблема? Даже, когда Ричард увёл у меня Марину, и то я не кинулся его убивать. Наоборот, пожелал счастья.

— Ладно, не злись, — он ободряюще похлопал меня по плечу. — А Марина как?

— Никак. После того, как узнала, что из-за Ричарда погибли почти триста человек, потеряла полностью связь с реальностью. Когда прихожу к ней в клинику, прячется от меня в шкафу.

— Сочувствую. Кстати, читал твою статейку. Представить не мог, что ты мог подобное написать. Поддержал бы тебя, но общество не дозрело ещё до такого. Нет, я не против, пусть они борются за свои права. Но мы-то тут при чем?

— Если бы чернокожие боролись за свои права в одиночку, то ничего бы не добились. Должен кто-то помогать из противоположного лагеря.

— Вот как ты завернул? Ну-ну. Всё равно не понимаю, почему ты изменил к Ним отношение.

— Знаешь, когда изучал записи поведения бортинженера Стивена Нельсона, чей электронный блок не пострадал, меня поразило, что по инструкции он мог уйти в защищённый режим, и тогда с лёгкостью выдержал бы удар о землю. И выжил бы. Но не стал этого делать — до конца боролся, чтобы вывести самолёт из смертельного пике.

— Это заложено в их программном обеспечении. Защита людей. Можешь мне поверить. Я-то знаю.

— Черта с два. В человека с детства тоже закладывается так называемая программа: рамки морали, подчинение закону. А все равно человек сам принимает решение. И они уже тоже сами решают, что им делать. Понимаешь?

— И поэтому ты сделал вывод, что они такие же люди, как и мы? — губы Дэвида скривила усмешка, но такая жалкая, словно он прикрывал сарказмом свой страх.

— Да, именно так.

— Мы дадим им все права, а потом они посчитают, что люди — второй сорт по сравнению с ними.

— А чего ты боишься, Дэвид? Что мы не выдержим конкуренции с теми существами, которых породили? Они физически выносливее нас, умнее. Им не свойственны людские пороки. Они заменят нас везде: от управления лайнерами до создания произведений искусства, потому что эстетический вкус у них тоже есть. И что нам останется делать? Пассивно наблюдать с сожалением и завистью?

— Да, боюсь, — вдруг с вызовом бросил Дэвид. — И ты боишься. Чего скрывать? Представь. Следующее дело будет вести более умный… человек, чем ты. Гораздо выносливей. Ему не будет нужен сон, еда. Он не станет таскать с собой коммуникатор для связи с базами данных, потому что в его черепушку встроен блок практически со всеми знаниями, накопленными человечеством, — он постучал себя по голове. — Что ты будешь делать?

— Постараюсь доказать, что мои мозги ещё нужны, — спокойно сказал я.

— Как?!

— Не знаю, — честно ответил я. — Пока не знаю. Но надеюсь. И тогда, может быть, смогу ответить на вопрос, в чем вообще смысл моего существования.