Человечек в колбе

— Три к одному! — воскликнул Мендель. — Это закон!

Мендель думал день, второй, третий…

— Теперь я знаю два правила, — сказал он наконец. — Есть признаки, которые проявляются у детей же, а есть и такие, которые становятся видимыми не раньше, чем у внуков. Есть признаки господствующие, и есть признаки отступающие, подчиненные. Господствующий признак проявляется тотчас же, а подчиненный может и не проявиться. Он как бы прячется до поры, до времени, и только потом, у внуков, вдруг показывается. Это — раз. И проявляются эти два признака неодинаково. Особей с господствующими признаками у помесей во втором поколении втрое больше, чем с подчиненными. Это — два.

И он записал в книжку два правила:

«1. Признаки бывают господствующие и подчиненные, отступающие. В первом поколении помесей проявляются только господствующие признаки родителей; противоположные им, отступающие признаки исчезают.

2. Правило расщепления: во втором поколении помесей появляются особи с господствующими и отступающими признаками в пропорции 3:1».

Записав эти правила, Мендель не выбросил своих горошин. Он разложил их по пакетикам, перенумеровал и спрятал до весны. А весной снова были вскопаны грядки под горох.

И снова Мендель дал гороху опылиться самому, без всяких скрещиваний. Он только защитил его от визитов непрошеных гостей — насекомых.

«Красный» была пометка на грядке, засаженной семенами, полученными от горохов с красными цветками. Но когда распустились цветы, то наряду с красными появились и белые. Правда, кустиков с красными цветками было заметно больше, чем белых, но все же…

— Что это значит? — удивился монах-огородник. — Неужели зерновки испортили мне целую грядку гороха?

Но та же история повторилась и в вегетационном домике, а туда-то зерновки никак не могли проникнуть.

Когда Мендель подсчитал кусты с красными и белыми цветами, то увидел, что напрасно оклеветал ни в чем неповинных жучков.

— Это не зерновки… Это что-то другое…

Подсчет показал, что кустиков с красными цветами было приблизительно втрое больше, чем с белыми.

— Гм… — и Мендель полез в записную книжку.

Он сажал свои горохи не как попало. У него был отдельно убран урожай с каждого куста, и он же отдельно высаживался на следующую весну. Все посадки были перенумерованы, а в записной книжке велись тщательные записи родословных каждого кустика, чуть ли не каждой горошинки. И теперь, перелистав книжку и сверив ее записи с номерами на грядках, Мендель понял секрет гороха.

Все эти горошинки были взяты с кустов с красными цветками. Опыт не внушал подозрений, и все же появились и белые цветки. Это очень напоминало прошлогоднюю историю, когда из горошин с красных горохов появлялись и горохи с белыми цветами.

— Нужно будет проследить историю всех этих горохов, — решил Мендель и перешел к следующей грядке.

Он был приятно поражен, когда увидел, что на грядке, засаженной горошинами, снятыми с кустов с белыми цветами, не было ни одного красного цветка.

— Этого и следовало ожидать. Родители были белые. Белый цвет — подчиненный признак, но так как он имелся у обоих родителей, то и передался потомству целиком.

На следующую весну Мендель особенно внимательно посадил и перенумеровал подозрительные горошинки. И лето ответило ему на последний вопрос.

Оказалось, что горохи с красными цветками были одинаковы только по внешности. У одних из них красный цвет был, так сказать, «чистый», а у других имелся и скрытый признак белого цвета. Эти-то и давали расщепление: их дети бывали и красные, бывали и белые.

Некоторые из кустиков оказались «чисто красными». Сколько горошин ни брал с них Мендель, всегда из горошины вырастал горох с красными цветами. Но другие нет-нет, да и давали белые цветы. А когда Мендель подсчитал, сколько этих «шалунов», оказалось, что их вдвое больше, чем чисто красных.

— Это вполне ясно! С красными цветками повторяется история первого поколения помесей — они расщепляются, и притом в той же пропорции.

Теперь судьба помесей была ясна. Одна четвертая часть потомства имела чистый господствующий признак, одна четверть — чистый подчиненный, а две четверти были «смешанные», у них имелся и господствующий, и подчиненный признаки. И они-то, в дальнейшем, и начинали расщепляться.

— Всякий раз, как встретятся «красный» и «белый», — цветок красный. Но он красный только по виду, он — «красно-белый». Когда встретятся «красно-белый» с «красно-белым» же, то дети могут быть и чисто красными, и чисто белыми, и «красно-белыми». Все зависит от того, какие половинки встретятся, — так объяснил Мендель это явление расщепления. Он придумал даже особую формулу, которую его последователи сильно разработали и так усложнили, что мы не будем приводить ее здесь.

Но ведь, кроме окраски цветов, у горохов есть и другие признаки. Мендель не обошел своим вниманием и их. Он принялся изучать форму и цвет горошин, форму стручков. Всюду было то же самое. Как и при окраске, здесь получалось расщепление; как и в случае с цветками, особей с господствующими признаками было втрое больше.