Челленджер

Я непроизвольно застонал. Ариэль взял первую страницу и пробежался по объёмистому абзацу.

– Первое, – он строго взглянул на меня и снова вонзился в текст, – ты постоянно опаздываешь.

Застрявший в горле ком лишал не только дара речи, но и способности дышать.

– Желаешь прокомментировать? – холодно поинтересовался Ариэль.

Я задыхался.

– Илья?

Кровь тяжело стучала в висках. Пальцы судорожно впились в пластиковый корпус ноутбука.

– Илья?! – повторил Ариэль с нажимом.

Я заставил одеревеневшие позвонки прийти в движение и медленно повёл головой из стороны в сторону.

– Больше так продолжаться не может! Я тобой недоволен. И далеко не впервые. Я записал по пунктам, – он шмякнул по стопке, – и сейчас мы во всём разберёмся.

Пока он бубнил, способность мыслить постепенно восстанавливалась. Переехав в Санта-Круз, я не сообщил об этом в офисе, чтобы сохранить возможность по пятницам работать дома. Но теперь приходил вовремя, что стоило немалых усилий, ввиду врождённого опоздунства. Некогда меня даже в пионеры не приняли по этому поводу, но то совсем иная история. Так или иначе, вступать в споры на эту, да и на какую-либо другую тему не было никакого смысла. Разочарованный и оскорблённый, я решил снести экзекуцию, не проронив ни звука.

– Я требую ответа, до каких пор это будет продолжаться?

Я молчал.

– Илья! Это принципиальная тема. Мы…

– Я прихожу вовремя, – не удержавшись, процедил я.

– Не перебивай меня!

– Да, больше так продолжаться не может.

Возобновление гордого молчания теряло всяческий смысл. Я отложил лэптоп, пристроил на колене тетрадь, вывел цифру один, поставил точку и обрисовал.

– Вот-вот, так продолжаться не может! – воодушевился Ариэль. – Ты должен усвоить: время прибытия – не шутка, как тебе, вероятно, кажется.

Какие уж тут шутки? До шуток ли теперь? Я изобразил растекающийся циферблат и принялся вычерчивать разлетающиеся стрелки в стиле Дали.

– Не пустая условность! Не третьестепенная мелочь! – рвал горло Ариэль. – Время прихода на работу – это основа основ! Фундамент! То, на чём зиждется…

Закончив, он шумно выдохнул и воззрился на меня.

– Приму к сведению, – подтвердил я, успев немного остыть, пока он громоздил эту монументальную ахинею.

Начальник удовлетворённо кивнул и погладил бумагу своей лапищей.

– Пункт второй, – он бросил короткий взгляд на записи и вновь всверлился в меня. – Невыполнение обязательств.

Я вывел красивую цифру два. Обрисовывал в другом стиле и написал печатными буквами – ОБЯЗАТЕЛЬСТВА.

– Взяв обязательства касательно работы, её содержания, объёма, сроков или того же времени прибытия, ты должен неукоснительно их исполнять!

Ариэль сделал паузу. Возражений не последовало, и он продолжил:

– Когда сотрудник не способен исполнять обязательства в полной мере и в оговорённые сроки, происходит сбой здорового рабочего процесса! А здоровый процесс…

Ариэль смотрел уже не на меня, а куда-то мимо – в мир заветной мечты, где, осенённые благодатью здорового рабочего процесса, дисциплинированные, пунктуальные служащие, сущие агнцы златорунные, беспрекословно исполняют обязательства и с трепетом прислушиваются к начальству, предугадывая все его прихоти.

– О’кей, – сказал я, когда он утихомирился. – Я учту.

Ариэль прочёл следующий параграф, приподнял верхний лист и, словно сличая, внимательно посмотрел на меня, а затем снова на лист.

– Пункт три, – с олимпийским спокойствием начал он. – Твои представления о том, в чём заключаются твои обязанности, не соответствуют моим. Мы никак не можем определиться в базисных понятиях.

Я обречённо вздохнул. Неужто снова два аспекта «мы договорились»? Хотя нет, с «обоюдным согласием» мы вроде уже давно разобрались. Значит, подразумевается второй аспект, относящийся к погрешностям человеческой памяти и буйной фантазии моего начальника.

– Ты не принимаешь мою позицию, да что там мою, – единственно верную! Мы дожили до того, что приходится прибегать к помощи Аристотеля! Но даже он не помогает!

Я уже давно отчаялся решить эту проблему, так как Ариэль отказывался фиксировать договорённости в письменной форме, почти всегда приплетал что-то к изначальному соглашению и в итоге так или иначе оставался мной недоволен.

– Нынешнее положение неприемлемо! Необходимо немедленно принять самые категоричные меры!

– Ты прав, самое время, – я подобрался, готовясь к серьёзному разговору.

– Покончить с этим раз и навсегда! – он потряс указательным пальцем.

– Давай, я готов.

– Превосходно. Но сначала разберёмся с остальными пунктами. Не менее важными.

Я закашлялся, скрывая нервный смешок.

– Пункт четвёртый, – торжественно провозгласил он.

Я вывел номер, прислушался, записал название и углубился в украшение надписи зубчатым орнаментом. Арик говорил упоённо, с красноречием, достойным лучшего применения, снабжая обличительную речь выразительными образами и напыщенными сравнениями. Когда он истощился, я склонил голову, демонстрируя согласие.

– Пункт пять.

– Да, я записываю.

– Пятый пункт, – повторил он.

Пункт оказался запутанным и, заплутав в метафорах и аллегориях, Ариэль отчаянно бился с ними минут пятнадцать.