Чехов книга 8. Темный всадник

Ворота открылись через несколько минут. Послышался лязг металла, с глухим звуком ударили о толстые доски цепи. Пятеро дюжих бородатых мужиков, со скрипом распахнули створки. Местные были одеты в одинаковые серые рубахи, расшитые какими-то знаками, широкие штаны, заправленные в сапоги. Бородачи остановились на входе, угрюмо разглядывая нас.

– Серьезные люди, - произнёс Фома и обернулся по мне. - Я с вами пойду, вашество.

Но я покачал головой:

– Не нужно. Вряд ли в компании Зимина, мне грозит опасность. А ты можешь ненароком спровоцировать этих людей.

- Не собираюсь я их… цировать, вашество, - смутился парень. – Я просто оглоблю потяжелее возьму и постою рядом с вами, чтобы никто косо не смотрел.

- Об этом я и говорю, Фома. Это и есть провокация.

- Я же о вас переживаю, - насупился парень.

- Лучше за Победой пригляди, - посоветовала Любовь Федоровна. – Ты посмотри на эти рожи. Не ровен час, они машину посчитают за идола проклятого и попытаются сжечь.

- Этого только не хватало, - озабоченно нахмурился Питерский. – А ведь и впрямь, лица-то у местных не особо умные.

Через лобовое стекло увидел, как Шуйский и Зимин вышли из машины. Открыл дверь и покинул салон авто. За мной последовала и Нечаева.

- Не спорьте, Павел Филиппович, - девушка упрямо подняла подбородок. – Я вас не пущу одного в это гнездо.

– Мы приехали, чтобы поговорить с мастером Двушкиным, - начал Зимин, выходя вперед.

– А документ есть? - хитро уточнил один из селян, сделав ударение на букву «у».

Зимин недовольно поморщился. Шуйский же расстегнул папку, вынул лист и показал местным:

– Вот. Разрешения от главы кустодиев, Александра Васильевича Морозова.

Бородачи переглянулись. Дмитрий Васильевич же подошел к воротам и передал разрешительный лист. Один из местных, голова которого была украшена куцей собачьей шапкой, скорее всего, староста, взял его. Сначала долго всматривался в строки, шамкая губами, помял в руках бумагу, прислушиваясь к звуку, который она издает при сжатии, взглянул на лист через просвет солнца. Плюнул на пальцы и хотел было потереть уголок, но князь громко откашлялся и многозначительно поднял бровь. Мужик нехотя вернул документ жандарму:

– Ну проходите, раз есть, - произнёс он. - Только машины придется оставить здесь, милсдари.

– Это еще с чего? - удивился кустодий.

– Техника эта всякая у нас в деревне запрещена, - пояснил бородач. - В ней бесы.

При упоминании нечистой силы, он окрестил себя знаком Искупителя, и продолжил:

– А нашему жрецу землю освящать больно мороки много. У нас и разрешение на это правило от самого Императора есть.

Фома кажется даже порадовался, что проехать на территорию машине нельзя. Погладил «Победу» по боковине, будто успокаивал.

– Ладно, - на удивление легко согласился Зимин. - Идемте. Проводите нас к Двушкину.

Мужчина кивнул:

– Хорошо, милсдари. Идите за мной.

Он развернулся и направился вглубь деревни. Мы последовали за ним. Слуга же открыл водительскую дверь, сел на сиденье.

У ворот я немного замедлил шаг. Сунул руку в карман, и крепко стиснул завернутое в пакет кольцо. Вздохнул и шагнул на территорию. И… ничего не произошло. Не вспыхнули защитные знаки, не сработала сирена, меня не поразила молния. Я с облегчением вздохнул. И только затем спиной почувствовал пристальный взгляд. Обернулся и увидел Маркову, которая растерянно топталась у ворот. Заметив, что я смотрю на нее, призрачная девушка покачала головой:

– Я не могу пройти на территорию, мастер некромант, - прошелестела она. - Что-то меня не пускает.

Мне показалось, что эти слова прозвучали с нотками бессильной злобы.

– Случилось что, мастер? - послышался рядом со мной голос, и я обернулся.

Около нас стоял один из бородачей в серой рубахе. И только сейчас я смог рассмотреть вышивку на одежде местных. Это были какие-то мудреные знаки, состоящие из ломаных линий, которые перечеркивали разные геометрические фигуры. Мужчина пристально рассматривал меня, явно ожидая ответа.

– Просто переживаю за машину, - улыбнувшись, сообщил я.

Старец покачал головой:

– У нас не воруют, мастер. Это против заветов Искупителя. А кто посмеет украсть - того ждет суд и суровая кара.

- И какая же? – живо поинтересовался Шуйский.

- Руку отсечь придется, - без тени смущения ответил мужчина, а потом продемонстрировал свои ладони. – Тут все целые живут. Культяпых нетути.

– Буду знать, - ответил я и направился следом за напарником, размышляя о том, как быть дальше. Рычагов давления на Двушкина не осталось. Нет, у Шуйского и Зимина наверняка были свои способы, но лучше было бы иметь запасной план. И козырь в виде призрака нам бы не помешал. Теперь же придется импровизировать.

Деревня была небольшой, но добротой. Бревенчатые дома с чистыми скатными шиферными крышами были огорожены заборами. И едва мы вошли на мощеную камнем улицу, как во дворах залаяли собаки. Но рядом с домами не было ни души. Все словно попрятались.

– Все ставни закрыты, - едва слышно произнёс Шуйский, осматриваясь по сторонам. - Видимо, гостей здесь не очень жалуют.