Чек

Ломать остатки обгорелой кладки, чтобы определиться с местоположением выхода из подземелья, Славка не стал, а вот использовать найденный закуток, как холодильник и убежище для незнакомки, присоединившейся к нему у купели, было бы очень кстати. Он прикрыл вторую дверь и отправился за гостьей, ожидавшей на заднем сиденье «Форда».

Обратный путь Славка проделал почти бегом, хотя любопытство подстегивало его к исследованию второй части подземелья. Однако опасение, что наблюдавшие за ним неизвестные могли установить камеры в его отсутствие и в гараже, и в избе, чтобы получить компрометирующую его запись, подгоняло к защитным действиям. Запоры в доме были деревенские, т. е. – никакие. Здесь всё еще сохранялись добрососедские отношения и уклад, накопленный веками. Приезжие горожане иногда удивлялись наивности селян, не оберегавших свои дома, как это нынче принято у них.

Вячеслав хотел бы придерживаться проверенных веками традиций, но в столице иначе было нельзя. Не выжить. Его поколение сильно отличалось и от своих родителей, и от таких, как баба Вера. Поэтому и тянуло парня в её старую избу, где душа отдыхала от бешеного ритма офиса и отношений, царивших там. Проезжая Дмитрову гору, он мысленно повторял себе:

– Мы не в Москве, дружок, мы в Старцево. Едем медленно. Тут все свои.

Поэтому, он старался и в доме сохранить всё, как есть. Единственным изменением, собственноручно сделанным новым домовладельцем, был проход из крытой веранды в оборудованный под гараж сарай, чтобы не обегать каждый раз полдома, дабы пройти к машине. Теперь это позволило незаметно для посторонних глаз прогуляться с незнакомкой из «Форда» к двери, ведущей в подземелье. Впрочем, прогулка оказалась утомительной и совершенно неприятной. Сначала её пришлось вытащить из огромной до пят дохи. У незнакомки оказалось изящное тело. Она была в цельном красном купальнике. Босиком. Брюнетка с короткой стрижкой. Глаза так и остались открытыми. Чтобы не смотреть на безжизненное лицо молодой женщины, он завернул ещё податливое тело в плед и понёс, перекинув через плечо. Опускаться по узкой лестнице в погреб пришлось в обнимку.

Славка в одной руке держал громоздкую лампу, другой прижимал незнакомку к себе. Она оказалась ниже ростом, её ступни раскачивались в такт шагам и стучали по его коленкам. Через плед чувствовалось, что она просто ледяная. От мысли, что незнакомка стала жертвой в чьей-то игре по его вине, Славка чуть не выронил тело. Голова качнулась, плед сполз на худенькие плечи, и на парня уставились большие испуганные глаза. Они были совсем рядом. Светлые, бездонные, выразительные. Отводя свой взгляд на ступеньки, он мельком заметил маленькую татуировку в виде бабочки на обнаженном плече. Рисунок на крылышках напоминал какие-то символы.

Парень, словно во сне, дошел до второй двери и не нашел ничего лучше, как усадить незнакомку на пол у обгоревшей кирпичной стены. Здесь было холодно, и в тишине можно было различить, как порывы ветра тоненько посвистывают в щелях между старыми кирпичами.

Глава II

Приход в полуразрушенной церкви Иоанна Предтечи на Каменке близ Иванова брода был малочисленный, поэтому ни Крещенский сочельник, ни литургия, ни исповедь, ни всенощное бдение здесь не проводились. Лишь утром, к поздней литургии, приехал священник из соседней деревни для раздачи крещенской воды. Он набрал ее по дороге, остановившись у купели, вырезанной в виде пятиметрового креста во льду.

Призыв небольшого колокола к прихожанам Старцево на позднюю литургию разбудил и Славку. До рассвета оставалось четверть часа. Короткий нервный сон на хорошо протопленной русской печи все же дал отдых телу и успокоил метавшиеся мысли. Как-то сам собой созрел план дальнейших действий. Наскоро перекусив привезенными из столицы бутербродами и угостив изголодавшуюся за ночь печь, Славка заторопился на рыбалку.

Через полчаса он уже подъезжал к известному среди любителей подлёдного лова месту. Ключи. Оно так называлось именно потому, что Каменка здесь была глубокой и спокойной. На дне действительно били теплые ключи, потому даже зимой жизнь здесь не замирала. Зато на мелководье Иванова брода поток был с норовом, мог у зазевавшегося возничего повозку перевернуть.

О таком в шутку говорили, что Иоанн Креститель отпустил грехи бедолаге. Ежели вожжи были в умелых руках, переправа труда не составляла, и в удачливом человеке признавали праведника. Кто и когда нашел здесь брод, поставил церковь и придумал разные истории давно позабылось. Только казалось, что торговый путь, деревня, да пост стрельцов на северной окраине Московии были здесь всегда.

От Старцево до Ключей спидометр накручивал вдоль Каменки километров десять, поэтому сюда ездили только счастливые обладатели транспорта. Местные ловили поближе, где шансы порыбачить в одиночестве были велики. Оставив верный «Форд» на высоком берегу, Славка погрузил рыбацкие снасти на санки и пошел на любимое место пешком. Теплая вода ключей подмывала снизу лёд, поэтому никто не рисковал здесь ездить даже после лютых морозов.