Чейзер. Крутой вираж

Она сказала, Дрейк знает. Означает ли это, что Дрейк тоже считает, что Мак теперь «должен»?

Нет, Дрейк никогда не наказал бы его подобным образом, не стал бы настаивать на близости с нелюбимым человеком – он учил их свободе.

Рен… и тот знает. Черт!

Хотелось рычать. И что теперь? Что делать, куда идти?

Внутри бурлила опасная смесь – росла агрессия, злоба, гнев. На себя, на нее, на ситуацию. Мозг желал переключиться на привычную волну холодного равнодушного спокойствия, но не мог – душили эмоции.

Ему нужно что-то привычное, что-то знакомое – то, что поможет успокоиться. Работа? Да, работа помогла бы снять напряжение.

Пальцы сами принялись набирать номер Начальника, в трубке раздались длинные гудки.

«Спросить его? Спросить о том, правда ли это?»

Правда; он и сам знал, что правда.

«Он не смог отправить меня назад, не захотел, сказал, что это слишком рискованно, и посоветовал начать все здесь», – звучал в голове голос Лайзы.

Она-то начала, и начала умно, хитро – все для того, чтобы ее Мак вернулся к ней.

Вот только он не ее Мак.

– Слушаю тебя, говори.

– Дрейк… – Аллертон несколько секунд колебался – может, все-таки что-то спросить? К черту! – Скажи, для меня есть хоть одно задание? Что-нибудь из категории С.

Кодовый символ «С» означал полную зачистку территории. Ни раненых, ни пленных, ни свидетелей.

«А ведь уже на прошлом задании Рен знал. Знал, когда сподвигал меня участвовать в гонке и проиграть на трассе, которую Лайза проходила восемьдесят два раза».

Винил ли он друга? Нет… Тому, наверное, тоже было непросто.

– Категории С нет. Есть В – там нужно взять двух девчонок живыми и привезти для допроса.

– К черту девчонок, – грубо отозвался Мак, – их с меня на сегодня хватит.

– Аллертон?

– Извини, Дрейк, я потом перезвоню.

И он первым положил трубку.

Начальник, наверное, удивится. Начальник на подобный финт по-доброму не отреагирует и сделает выговор позже. Плевать.

Ответный звонок раздался несколько секунд спустя. Рыча от негодования и приготовившись к объяснениям, Чейзер нажал «ответить».

Звонил не Дрейк, звонил Эльконто.

– Да!

– Ты чего орешь? Я в чем-то провинился?

– Я всего лишь сказал «да».

– Но какое «да»! Меня чуть не снесло.

– Кончай шутки шутить, зачем звонишь?

– Нет, я точно сегодня не в почете. Слушай, ты только не застрели меня – хотел спросить, бумаги-то завезешь?

Ах да, бумаги, он обещал их утром – документы по стратегическому планированию Канна, которые с пометками и предложениями передавались по кругу.

– Завезу через пятнадцать минут.

– Дом мне не сожги, зловонный дракон, когда будешь входить.

Мак второй раз, не прощаясь, нажал отбой.

Да, он отвезет бумаги, поездка ему не повредит – хоть что-то привычное, обыденное. Он сунул в карман бумажник и сгреб со стола ключи.

Собирался ли он все рассказать Дэйну? Нет. Но рассказал. Не с порога, конечно, но после пятого по счету вопроса «Да что происходит, друг, на тебе лица нет?» не выдержал и вылил эту историю во всех подробностях на Эльконто. Тот присел от удивления.

– Так что же это… Значит, она еще на той вечеринке все про нас знала?

– Угу.

– И про меня, и про Халка, и про Рена…

– И про Дрейка, и про Бернарду.

– А еще издевалась над моей профессией! Вот подстава.

Аллертон чувствовал примерно то же самое.

– А теперь она чего хочет? Чтобы ты ее любил?

Мак молчал. Чего теперь хочет Лайза? Он и сам не знал, но чего-то она от него хотела.

«Скажи мне что-нибудь». А что он должен был ей сказать?

– Так это же подстава, друг! Прессинг! Вот завалила бы ко мне с порога баба и сказала: а давай-ка мы с тобой будем жить!

– И что?

– Что?! Да я бы выставил ее в шею!

– А если бы она рассказала тебе, как вы долго и счастливо жили в будущем, а Дрейк бы это подтвердил, что тогда?

– Ну, ты так меня не пугай! А кто сказал, что Дрейк знает, что там было в будущем? Он же тоже там не был, а она могла напридумывать небылиц, чтобы тебя захомутать.

– С такими подробностями? Нет, хотел бы я, чтобы она врала, но она не врала.

– И что теперь?

Они долго сидели в креслах, разделенные кофейным столом, молчали и тяготились. Тяготились не тишиной, но неспособностью найти выход из положения. Две головы оказались ничуть не лучше, чем одна.

– И теперь тебе с другими бабами уже никак? – спросил одетый в гетры и белую майку хозяин квартиры; возмущенно звякнули при повороте головы вплетенные в косичку бусины. Спросил с искренним сочувствием, потому как проникся и ужаснулся.

– Да почему никак? Наверное, «как»…

Вот только как? Теперь он должен согласиться, что принадлежит Лайзе, – ведь истинная вторая половина встречается только единожды. Наверное, когда-нибудь он так и сделает – выпустит пар, убедит себя, поймет, что она права. Осознает, что она действительно хорошая, красивая, его…

Почему-то тоскливо.

– Она ведь… неплохая, Дэйн.

Зачем он ее защищает? Потому что что-то чувствовал к ней… любил? Нет, этого слова в голове он еще не произносил. Наверное, шел к нему, но не дошел.