Чего стоит Париж?

– Для этого ты меня звал?

– Понятно. Значит, не хочешь. А зря. Готовят они тут вкусно.

– Рейнар, что у тебя за дело? – поторопил я.

– Да ну, ерунда всякая. Думал, может, тебе вдруг интересно… – неспешно пережевывая лакомый кусок, протянул Рейнар, набивая себе цену.

– Лис, я жду.

– Да я шо, я ж не напрашиваюсь, – пожал плечами мой напарник, явно склонный продолжать издевательство. – Но может, тебе и не интересно вовсе знать, куда направлялись свежеубитые покойники в ту пору, когда еще были веселы и молодцеваты? А я тут суюсь со своими сардельками!

– Шевалье, ну что за манера тянуть жилы из собеседника!

– А тебе так сразу вынь да положь! А где же сладость предвкушения? Где радость обладания, прорастающая сквозь непролазные трудности?! Капитан, да расшевелись же ты, черт возьми! Ходишь, как месяц ноябрь, страдающий запором! Неужто действительно в башке все, шо не касается дела, на фиг отбилось? – Лис выжидательно посмотрел на мою угрюмую физиономию. – Ладно-ладно. Вынимаю и ложу. Можешь меня не поправлять, я знаю, что правильно говорить «кладу». Но назло тебе и правилам грамматики я именно «ложу». Так вот, прынц Дакар инкогнито, заговорщики, которых мы тут общими усилиями вернули на путь истинный, ибо, как известно, что с человеком ни делай, он все Равно медленно движется на кладбище, по словам хозяина введения, намеривались посетить замок Монфорлан, что поблизости от твоего вожделенного Шалона. Соображаешь, о чем я говорю? Или пояснить?

– Ты хочешь сказать, что Гиз, вероятнее всего, находится именно там?

– Ай, молодец! Какой умный киндер! – восторженно зацокал языком напарник. – Я даже готов предположить, что там находится не столько Гиз, сколько, как это у нас говорили: «Штаб революции – Смольный», Сам посуди. За какого лешего ему держать в одном месте орлов вроде тех, которых вчера мы подготовили для изготовления чучел и ясноокую мадаму – супругу твоего оригинала?

– Вероятно, ты прав, – прислушиваясь к доводам друга, кивнул я.

– О! Уже хорошо! А ежели я прав, тогда смотри, какие радужные, светлые пути у нас открываются. Номер первый: взять те самые войска, о которых вчера пел военные песни твой бешеный лейтенант, и задавить вражину в его собственном логове. Я, честно говоря, не знаю, зачем это нужно, но, помня твою манеру вести дела, возможно, ты только о том и мечтаешь. Номер второй, лирический: по дороге из пункта А в пункт Б убедительно попросить господина герцога завернуть к нам на огонек. Дальше все по классике – «возвращается муж из командировки».

– Третий пункт будет? – пожав плечами, спросил я.

– А этих двух недостаточно?

– Да как сказать. Отсюда до Мезьера, где находится армия вторжения, вернее, ее остатки, – порядка пятидесяти лье. От Мезьера до Шалона – пожалуй, все семьдесят будет. Даже если мы прямо сейчас, оставив возок, галопом пустимся в северный лагерь, а войска, находящиеся там, узрев нас, немедленно выступят к Монфорлану, мы появимся у его стен не ранее чем через шесть дней, а то и поболе.

– Ну и чем плохо?

– Если ставить задачу захватить замок, то это чудесно. Через неделю там вряд ли найдется больше десятка боеспособных мужчин.

– Это еще в честь чего? – возмутился Лис.

– Это в честь коронации короля Генриха Валуа, которая должна начаться в Реймсе через пять дней. Там-то и будут находиться мятежники. Посуди сам: основные силы, которые Екатерине удалось наскрести во Франции и католическим немецким княжествам, под командованием маршала Таванна сейчас брошены к Ла-Рошели. Анжуйца охраняет личная гвардия плюс легионеры д'Аржи без коронеля. Но эти вояки стоят немного. Так что времени осталось очень мало. Кстати, номер второй твоего плана по этой же причине, вероятно, также нереализуем. Гиз – известный сердцеед, но славы страстного любовника за ним никогда не водилось. Вряд ли он станет рисковать успехом дела своей жизни ради амуров с Марго. Но даже если он посещает ее по ночам в Шалоне, наверняка отряд гвардии, которая его охраняет при этом, нашими силами не разогнать.

– Так шо… – с деланной слезой в голосе проговорил д'Орбиньяк. – Вот это ж все, шо вызнано непосильным трудом, все коту под хвост? – Он оглянулся по сторонам, точно выискивая вышеупомянутого кота.

– Отнюдь, – покачал головой я. – Мы сделаем по-другому.

Я начал излагать Лису свой план, начавший выкристаллизовываться еще у постели раненого дю Гуа и приобретший окончательно четкость сейчас, после слов моего боевого друга.

– Угу… Угу, – кивал головой Рейнар, слушая мою речь, – Как говаривал великий комбинатор: «Конгениально!» Проникнуть, посчитать, посмотреть – это все не вызывает вопросов. Вопрос в том, как я оттуда смываться буду. Знаешь, эта досадная мелочь меня отчего-то всегда интересует. И, сказать по правде, плотное общение с тобой способствует подобным мыслям.

– Лис! – Я проникновенно поглядел в глаза напарника и, вытащив из ножен кинжал, отрезал от сардельной гирлянды, перепоясывающей шевалье, добрую четверть. – Что-то мне подсказывает, что ты придумаешь, как с этим справиться.

– И вот всегда так! – страдальчески махнул рукой д'Орбиньяк.