Чего не было и что было

Но — хорошо. Удивляюсь, однако принимаю: Керенский держится взгляда, что человек и его воля могут влиять на ход событий, что-то значат в истории. Так как взгляд этот — и мой собственный, то мне с давних пор хорошо известны не только права, которые он дает, но и обязанности, которые он налагает. И логическое продолжение статьи сделалось для меня с этой минуты ясным. Кстати, автор тут же, совершенно справедливо, упоминает, что он сам стоял тогда очень близко «от часов истории». Т. е. был одной из тех «личностей», ответственная роль которых — направлять ход событий, так или иначе влиять на них. Ясно, значит: Керенский, далее, скажет нам, как сам он теперь, после 10 лет, оценивает эту роль: справился с ней? не справился? Как это в собственном его сознании рисуется сейчас?

На одну минуту забудем «часы», «историю» и все такое. Представим себе просто стрелочника, у которого 10 лет тому назад сошел с рельс поезд. Вспоминая почему-нибудь и обсуждая теперь этот случай (роковую неизбежность которого он не признает), — стрелочник, конечно, непременно, естественно подумает, себе самому вопрос поставит: а я? В какой мере и я виноват? Ведь на моем пути случилось? Может быть, захочет оправдаться, начнет собирать доказательства своей малой виновности, — может быть; но чтобы вопрос о себе, о своей «роли» в происшествии, так-таки совсем не пришел ему в голову — этого быть не может. Этого примитивная человеческая логика не позволит.

А Керенскому — не пришел! Именно в голову вопрос не пришел, хотя тут уж не стрелочник, не товарный поезд какой-нибудь: тут гибель России, тут «часы истории» и «роль личности», наиболее близко к этим часам стоявшей…

Позволительно, я думаю, изумиться: в каком странном, почти неземном состоянии невинности надо быть, чтобы закончить статью «Срыв России» тем, чем ее закончил Керенский! Все «роли» всех «личностей», — хотя и путанно, — разбирает, оценивает; всех, кроме… той, что «стояла у часов истории». Словно не было ни «роли», ни «волевой энергии», ни самой «личности». Покров Майи, и даже не прозрачный…

Изумление мое было так велико (отсутствие примитивной логики особенно поражает), что первым моим движением было прямо обратиться к Керенскому: да что это? Да вы забыли? Действительно забыли? Что с вами?

Но это бесполезно. Такой же бы оказалось бесполезностью, как последовавшая за данной статьей печатная полемика между Керенским и Милюковым. Маленькую пользу, впрочем, полемика принесла… мне. Научила хладнокровнее принимать странности людской психологии. Ведь и Милюков (вызванный, правда, Керенским) проявил здесь почти ту же странность. Он так же признает «роль личности в истории» (позитивизму, кстати сказать, это не мешает). Он, вполне логично, признает и личную ответственность. Но… говоря о многих-многих других, о Керенском тоже, он так же не касается одной личности, одной роли, одной ответственности, своей собственной. Ему тоже «вопрос не приходит в голову!».

Может быть, он далеко стоял «от часов истории»? Нет, очень близко. В другой период времени, правда, — более ранний: как раз накануне дня, когда к ним стал Керенский. Но канун этот был важен и грозен; так важен и грозен, что кому на долю выпал — тот не меньше, а пожалуй, и больше за него отвечает, нежели Керенский за свое время.

Однако, если каждый из участников событий станет рассказывать о них, описывая все чужие деяния и умалчивая о своих, если участники только спорить будут друг с другом, защищая свой, искаженный, образ времени, — что делать? Как узнают общую правду, настоящую, те, кто ничего не знает? Не знают же ничего многие, целое новое поколение, и там и здесь. Разве им, смотрящим вперед, это не нужно? Ведь для самого такого смотренья важно знать, что позади, и какое оно действительно.

Быть может, задача объективного восстановления прошлого слишком трудна для участников; в таком случае не должны ли взять ее на себя другие, не участники, не деятели, просто живые свидетели, наблюдатели, обыватели? Если всякий даст малую часть знания, которая у него есть, без попытки выдать ее за целое, — не составится ли из множества таких частиц правды — правдивая картина «срыва России»? Не выяснится ли, наконец, и то, как исполнял и как исполнил свою роль каждый, кому роль была вручена?

* * *