Чего хотят вампиры

С трудом отлепившись от дверного косяка, который до сих пор подпирала, я направилась в сторону кровати. Большой, мягкой, теплой, желанной. Не хочу ни о чем думать, не хочу ни на что надеяться, не хочу ни о чем мечтать. Хочу всего лишь уснуть, а все остальное – завтра.

Однако закон подлости решил отыграться на мне по полной программе. Легкий шорох в глубине комнаты тут же развеял в пух и прах мои успокоительные умозаключения и примитивные чаяния. Все-таки в организме тесно взаимосвязано все: и тело, и чувства, и эмоции, и даже мысли. Последние как раз бессовестно дезертировали из моей головы окончательно, оставив свою хозяйку один на один с липким парализующим страхом. Вот честно: хорошо видимый вампир, пусть и с гастрономическими намерениями, не так сильно пугает, как плохо различимое нечто, запертое вместе с тобой на строго ограниченной территории. Это что же получается? Пока я отсутствовала, в моей комнате какая-то дрянь завелась? А может, ее специально сюда подселили?! Мамочки! Хочу обратно к Карилену! Он выглядит таким душкой со своими многообещающими клыками и кровожадными намеками!

Яркие искры с шипением пробежались по сухим поленьям, заставляя ожить мертвый холодный камин.

Медленно-медленно я повернулась на звук. В неровном свете набирающего силу огня скользнула неясная тень и скрылась в ставших еще более густыми, а оттого еще более пугающими сумерках. И ни единого звука, если не считать потрескивания разгорающегося пламени.

Осторожно, стараясь даже не дышать, я отступила обратно к двери. Надеяться, что там, снаружи, меня поджидает толпа спасителей, было глупо, а все пути к отступлению надежно перекрыты. В последнем я убедилась, элементарно подергав за ручку. Думаю, звать на помощь тоже бесполезно.

И стоило выживать после всех сегодняшних треволнений, чтобы в итоге глупо помереть неизвестно от чего. Вот уж воистину нет места чужаку в этом мире. Что теперь делать-то? Надеяться, что жуткое нечто, притаившееся во мраке комнаты, рассосется само собой, было глупо, а ждать, когда оно соизволит напасть, – страшно. Значит, надо что-то делать.

Ага, где-то на стене рядом с дверью висело какое-то оружие. Наверняка бутафорское, потому что настоящее боевое снаряжение в виде колюще-режущих предметов вешать в камере заключенного совсем непрактично. Но зажатая в ладони рукоять пусть и ненастоящего топорика (выбирать было некогда, цапнула, что первое попалось) придала мне некоторую уверенность.

Мысли потихоньку начали возвращаться на свое законное место. Переместиться к камину показалось мне самым разумным в данной ситуации. Пусть там я буду видна как на ладони, но и ко мне незамеченным никто не сможет подкрасться. Не до конца уверена, что эта идея относится к числу разумных, но других у меня на данный момент просто-напросто не было.

Однако теория теорией, а жизнь, как показывает практика, любит поиздеваться и внести свои оригинальные коррективы. Пока кралась вдоль стеночки, чутко прислушиваясь ко всем посторонним звукам, я умудрилась споткнуться. И кто бы сомневался, что неизвестная пакость, коварно притаившаяся во мраке, выберет именно этот момент для нападения.

Я лишь краем глаза заметила метнувшуюся ко мне тень, но этого оказалось достаточно, чтобы все скрытые резервы моего организма тут же пришли в боевую готовность. Вместо ожидаемого падения я умудрилась ловко отпрыгнуть в сторону и вскинуть вверх руку. Топорик, воинственно блеснув в пламени камина, с силой обрушился на моего обидчика.

– Получи, фашист, гранату! – успела позлорадствовать я, прежде чем неведомая сила стальным обручем сковала мое запястье, заставив ладонь с зажатым в ней оружием замереть в паре сантиметров от головы таинственного нечто.

Именно в этот момент огонь в камине вспыхнул особенно ярко, осветив клыкасто ухмыляющееся лицо нападавшего, и проявившиеся было резервы моего организма моментально приказали долго жить. Я застыла колоритным изваянием, не в состоянии даже осмыслить увиденное.

– Кажется, бросаться на меня с топором уже становится доброй традицией, – с легкой хрипотцой в голосе заметило «нечто», откровенно наслаждаясь произведенным эффектом.

– Стеф… – одними губами прошептала я, не в силах оторвать взгляда от пляшущих язычков пламени в насмешливых глазах. Если этот воскресший паразит шутит, значит, он точно не галлюцинация, но верилось почему-то с трудом. – Ты… ты действительно жив… – и свободной рукой коснулась его груди. Нет, вроде вполне материальный. Живой…

– Разочарована?

Разочарована?! Идиот! Какой же он все-таки идиот! Да я запретила себе даже в мыслях произносить его имя, чтобы муки совести не свели меня с ума! Я изо всех сил старалась спрятать за глухими дверьми забвения все воспоминания, которые могли бы мимоходом соткать перед глазами его образ, чтобы не поддаться отчаянию! Мне стоило неимоверных усилий глубоко загнать щемящую боль от потери того, кто не был врагом, но и не стал другом! Да мне… Да я… А он…

– Ух, упырина проклятая! – сама не заметила, как произнесла последнюю фразу вслух.