Чего хочет граф

Синклер хотел возразить (ведь это она потерялась, он-то все время знал, где находится), но тут до него дошел смысл ее слов, и сердце его гулко забилось. Она думала, что потеряла его, и, следовательно, он, Синклер, принадлежал ей – вот что означали ее слова. Что ж, если он принадлежал ей, то она принадлежала ему... Куинси вдруг нахмурилась:

– А вы не пострадали? Ничего не сломали? – Она стала ощупывать его, проверяя, не сломал ли он руки, ноги, ребра.

– О, перестаньте... – проговорил он со стоном. – Куинси, дорогая, вы даже представить не можете, что делаете со мной.

Опершись на локоть, она провела пальцем по его губам, а другая ее рука тем временем поглаживала его грудь, затем начала опускаться все ниже и, наконец, легла ему на пах.

Синклер заглянул в ее зеленые глаза и прохрипел:

– Куинси, что вы делаете? Я ведь изо всех сил стараюсь оставаться джентльменом.

– Забудьте о благородстве, – прошептала она, касаясь губами его уха. – Мне нужен мужчина.

В следующее мгновение ее пальцы прикоснулись к восставшей плоти, и у него перехватило дыхание. Когда же губы Куинси приблизились к его губам, Синклер застонал и с усилием проговорил:

– Поймите, здесь не место и не время...

– Другого места нет. – Она по-прежнему ласкала его. Щеки ее пылали, а глаза потемнели.

Тут Синклер, наконец, не выдержал и, перевернувшись, уложил Куинси на спину. Кровь огненным потоком струилась по его венам, когда он стал расстегивать пуговицы на ее рубашке. Положив ладонь ей на грудь, он принялся поглаживать сосок, чувствуя, как он твердеет.

– О-о!.. – Куинси выгнула спину и громко застонала.

Синклер распахнул ее рубашку и чуть приподнялся, чтобы насладиться открывшимся перед ним зрелищем. Затем принялся целовать ее груди, и Куинси снова застонала. Лучи утреннего солнца, вливавшиеся в окно, высвечивали россыпь веснушек на ее плечах, груди и животе, и Синклеру хотелось поцеловать каждую из них.

– Ты прекрасна, – пробормотал он.

В глазах Куинси промелькнуло удивление, и Синклер, кивнув, наклонился, чтобы в очередной раз ее поцеловать.

– Мой прекрасный ангел, – прошептал он. Куинси никогда больше не должна сомневаться в том, что для него она прекрасна; он убедит ее в этом, во что бы то ни стало.

– Но я не...

Синклер поцеловал ее в губы.

– Ты красавица. Никогда не сомневайся в этом. – Он принялся покрывать поцелуями ее подбородок и шею. Затем, чуть отстранившись, с улыбкой сказал: – Разве ты не знаешь, что не следует спорить с обнаженным мужчиной?

Куинси тихонько рассмеялась и провела ладонью по его плечу. Синклер заглянул ей в глаза и прошептал:

– Дорогая, мне кажется, на тебе слишком много одежды. – Он запустил руку за пояс ее бриджей... и рука его наткнулась на что-то теплое и длинное.

– О... – Куинси чуть приподняла голову. – Осторожнее с этим, – добавила она, вытаскивая из бриджей свернутый чулок. – Видишь ли, потребовалось много времени, чтобы придать ему правильный размер и форму. – Она засунула чулок под подушку и с улыбкой взглянула на графа.

Он усмехнулся:

– Когда-нибудь, миледи, вы сообщите мне, каким образом вы определили «правильные» пропорции для мистера Куинси.

Синклер распустил пояс на ее бриджах, и вскоре бриджи уже лежали, на полу. В следующую секунду он чуть придавил ее своим весом, и его рука скользнула к ее лону. Нo Куинси вдруг оттолкнула его и попыталась откатиться в сторону.

– Я сделал тебе больно? – Он приподнялся еще выше.

– Нет-нет. Не в этом дело. – Она отвернула лицо, и ее пальцы впились в его плечи. – Просто я... Я вовсе не хотела, чтобы это случилось. Мне хотелось совсем другого.

Он уставился на нее в изумлении:

– Но ты ведь... Ты ласкала меня, а теперь...

– Я просто хотела прикасаться к вам, чтобы... доставить удовольствие.

Синклер не сразу понял смысл ее слов.

– Неужели ты думала, что я буду просто лежать и?.. – пробормотал он, наконец.

– Но ночью же вы просто лежали. – Это могло быть правдой – у него оставались только смутные воспоминания о том, что происходило после того, как его сбросил жеребец. – Я вовсе не думала, что вы... Дело в том, что вы не можете... м-м... быть внутри меня.

Синклер молча смотрел на лежавшую рядом с ним женщину. Она провела ладонью по его спине и добавила:

– Сегодня тринадцатый день.

– И что же это означает? Невезение? Куинси отрицательно покачала головой.

– Нет-нет, вы не поняли. Бабушка научила меня считать. – Она облизала нижнюю губу.

Синклер, не удержавшись, поцеловал эту губу.

– Дорогая, я уверен, она научила вас очень многим вещам. Но какое отношение это имеет...

– Научила считать дни моего цикла. На тринадцатый день очень велика вероятность... м-м... последствий. Необратимых последствий.

Синклер невольно рассмеялся. Благослови, Боже, практичных французских бабушек! Он снова поцеловал ее.

– Так вот, поскольку мы не можем... м-м... В общем, я просто хотела... – Пальцы Куинси коснулись его паха, и у Синклера перехватило дыхание. – Хотела рукой.

Граф снова рассмеялся: