Чеченский угол

Тазик борща и Джомолунгма гречневой каши с тефтелями напоминали Лике мамину концепцию питания: главное, чтобы побольше. И пока Вронская скорбела по этому поводу, Лена успела выхлебать первое, приступить ко второму и неодобрительно покоситься на свою соседку.

– Невкусно, что ли? – осведомилась она.

– Вкусно, – призналась Лика. – Но много.

– Это с непривычки, пока не тренируешься.

– А как у тебя появилась привычка?

…В то утро Лена особенно торопилась. Последний экзамен в школе милиции, последний рубеж, надо его перейти, не омрачив испещренную пятерками зачетку.

Группа людей в черных комбинезонах на лестнице в подъезде о чем-то негромко переговаривалась.

Лена замедлила шаг, отмечая прислоненные к перилам щиты, висящие на поясах кобуры с оружием.

– Девушка, не задерживайтесь. Сейчас здесь начнется спецоперация, – пробасил высокий мужчина.

– В какой квартире?

– Да вам-то что! Проходите, не задерживайтесь.

– В 17-й?

– Да. Идите, девушка.

Лена с волнением облизнула губы. В 17-й жили два кавказца, но они снимали комнату. А вчера с дачи как раз вернулась хозяйка квартиры с маленькой дочкой.

– У меня есть идея, – сказала она. – В квартиру нельзя, там женщина с ребенком.

Мужчины громко заматерились. Перед разработкой штурма квартиры им поступила информация лишь о том, что преступники вооружены.

– Но за домом есть стоянка. У одного из парней новенькая БМВ, он над ней просто трясется. Выманить их из квартиры проще простого. Они откроют, они меня знают.

Через полчаса, осмотрев стоянку и подперев бандитскую БМВ служебным «микриком», руководитель операции распорядился:

– Ну, давай, действуй, ангел-хранитель.

Услышав про проблемы с автомобилем, кавказцы, нимало не смущаясь застывшей на пороге Лены, натянули брюки и помчались на стоянку.

Вся операция заняла считанные секунды: парней скрутили без единого выстрела, ткнули пару раз по печени, защелкнули на запястьях наручники и затолкали в микроавтобус, тут же рванувший с места.

Лена грустно проводила его взглядом и понуро зашагала вниз по лестнице. На экзамен безнадежно опоздала, и о том, что предстоит выслушать, лучше не думать.

У подъезда невозмутимо покуривал руководивший операцией мужчина, и Лена чуть не запрыгала от радости.

– Знаете, я на экзамен опоздала. Вы не могли бы объяснить в деканате, что по уважительной причине?

– Без проблем. А где учишься-то?

– В школе милиции.

Мужчина присвистнул:

– Да ты точно наш ангел-хранитель! И образование соответствующее. А нам в отряде как раз позарез нужна девочка. Вот как теперь – в дверь постучать, рядом с нашим бойцом постоять, чтобы меньше в глаза бросался. Да ты не бойся, в обиду не дадим!

– Я не боюсь, – твердо сказала Лена.

– Вот и умница. Меня Дмитрием зовут, командую теми бравыми ребятами, которых ты видела. Ну что, поехали в твою альма-матер?

Лена с благодарностью кивнула. У нее возникло ощущение, что черная полоса в ее жизни, наконец, пройдена…

…– Вначале, – Лена заканчивала свой рассказ уже на пути в комнату, где хранилось оружие. Девушки отправились туда, подождав, пока дежурный сбегает в столовую перекусить, – моя роль в операциях сводилась скорее к актерской работе. Я катила рядом с бойцами коляску, в которой лежали пистолеты и шлемы, притворяясь беззаботной мамашей. Иногда звонила в двери квартир, где засели преступники. Дима… то есть Дмитрий Александрович! Мне сложно называть его по имени-отчеству. Все понимаю, субординация, но за годы совместной работы он стал мне ближе чем брат и я все время забываю, что Павлов – наш командир. Он берег меня, как родную сестру, и не позволял принимать более активного участия во время заданий.

– Но ведь теперь все по-другому, как я поняла, – уточнила Лика.

– Стечение обстоятельств. Во время одной из операций ранили нашего парня. Я прошла на кухню, чтобы сделать ему перевязку, разорвала пакет и машинально открыла ящик под мойкой. Обычно там всегда стоит мусорное ведро. Но тогда оттуда затрещали выстрелы. Полученная перед операцией информация оказалась неполной, в квартире скрывалось не двое, а трое преступников, и один мужик спрятался под мойкой. Я не помню, что делала в тот момент. Кажется, швырнула раненого за барную стойку, выхватила его пистолет, начала отстреливаться. Думаю, тогда Дима впервые задумался о том, что мой потенциал используется не в полной мере. У меня всегда были отличные результаты в стрельбе. Все-таки разряд по биатлону в этом плане дает многое. И потом… Когда я целилась по мишеням, перед глазами всегда стояли «чехи». Мой брат стал инвалидом после первой чеченской кампании, отца убили. А потом в СОБРе не стало одного из снайперов, его подстрелили в Чечне. Я его заменила. Вот такая история.

Лика поежилась.

– А… ты ведь убила кого-то, да?

– Знаешь, – голубые глаза Лены под дугами темных бровей сузились, – я тебе по-дружески советую: никогда не задавай таких вопросов. Те люди, которые воюют, на них не отвечают. А если тебе рассказывают что-то конкретное, то это означает лишь одно – этот человек просто не был на линии огня.