Чеченский транзит

Поняла Галия. И Махмуд, опекающий сквернослова, отпустил беспокойного парня.

- Ну что я тебе говорил, заманили в ловушку? - подбежал бывший раб и пройдоха беспечный

Для Андрея, как гром, прозвучали слова человеческой речи. Как же быстро мы все привыкаем к хорошему и забываем звериную жизнь, так похожую на человечью! Он впервые за время общения здесь разомкнул свои губы:

- Следуй просто за нами и ни о чем не тревожься.

Трое скрылись в проеме дверном.

На перроне станции как всегда грязно и многолюдно. Приходят поезда бакинские и махачкалинские, бегут они из Москвы и Питера. Нет стекол кое-где в вагонах. Разноязыкая речь. Цыгане и армяне, чеченцы и лезгины, русские и украинцы... Содом и Гоморра...

- Ю, сан оф бич! - магнитофон из видеосалона орет на всю закусочную, где за обшарпанным высоким по грудь столом стоит крепкий парень, грязный, заросший ни разу не стриженой бородой. Холодная курица почти доедена. Еще крылышко...

- Где тебя носит? - спросил он подбежавшего долговязого парня, ещё более грязного и заросшего.

- Лечился от воздержания. Век бабу не видел! Ну, класс, прямо в сквере у вокзала. Я за тобой прибежал. Меняю бабу на курицу. Сожрал всю, что ли?

- Так и дала, за красоту?

- Какой там! Во! - Долговязый показал бумажник. - Гляжу - чеченская рожа промелькнула. Я за ним. В ватерклозете стошку кинул и пошел в кабину. А я перед кабиной споткнулся. Гляжу, а его бумажник у меня в руках. Ну не отдавать же образине обратно!

- Билет достал? - спросил Гусаров.

- Билетов нет, поедем в общем вагоне. Гарантирую.

- Ты куда?

- Разве я тебя теперь оставлю? Ты рехнулся в этих горах. Тебе такой, как я, нужен. Дома у меня нет, друзей искать не буду. Если встречу отвалю. А пока с тобой попрозябаю. - Иван поставил на столик бутылку водки.

- Пора, - деловито заявил он, - скоро поезд.

Лихо "раскатал" по стаканам. Гусаров возразил:

- Давай потом, Ваня.

- Во далдон! Ты что, не понимаешь, зачем принять надо? Во-первых - за свободу. Во-вторых - верное средство от радиации. Можешь, конечно, не пить, если хочешь, чтобы не стоял. А я приму. Профилактическая влага от облучения. Будь здоров.

- Нам дали йодистые таблетки.

- Засунь их знаешь куда? Только не глубоко. Помогут, как побочное средство. А от стронция лучше всего - наша дорогая, скучавшая по нам "Русская". Как звучит - русская! Глотай!

Гусаров, взглянув на часы, принял пару таблеток из большого пакета.

- Молодец. А теперь - водовку! - Видя, что Гусаров колеблется, Иван пылко добавил: - Я сам плутоний однажды воровал! И ничего! Сейчас оттрахал вокзальную деву за милую душу. А почему? Потому, что нажирался перед кражей, как свинья. Пей, ментозавр!

- Отвянь.

- Ну и дурак. Облучишься и на бабу не влезешь. А эта Галечка - так бы и съел, как ты эту курицу. В одиночку. Что я тебя уговариваю? Подохнешь от лучиков ядерных - одним ментом меньше будет.

Иван медленно, цедя сквозь зубы, полминуты пил сто пятьдесят.

Гусаров мысленно искал Галию, но ответа не было. А может, и привиделось ему все это? И храм, и старец, и Галия?

- До прихода поезда протрезвеешь! - хекнул после стакана Иван.

Гусаров потянулся к водке. Харитоненко поднял палец вверх, потом засмеялся, что-то вспомнив:

- Одна моя знакомая рассказывала, как её один парень уговорил на трах. Мол, служил в Семипалатинске, облучился, мол, от него детей не будет. Тоже водку пил ведрами. Трахались-трахались, а потом она подзалетела. Парень узнал и скрылся. Она его по всем воинским частям разыскивала. Пей, Андрюха, не пожалеешь.

Гусаров выпил.

- И правильно. Мы с тобой сделаем этих чеченцев. На своей земле бить будем и пить будем. Я им припомню яму.

Закусив, Гусаров предложил:

- Давай еще!

- Экий ты быстрый! Хватит! Не пьем, а лечимся. Вот так мы сделаем. Иван перелил остатки водки в плоскую фляжку и положил её в карман.

- Разгрузи-ка меня. - Оказалось, что в одежде Ивана пряталось ещё четыре таких фляги. - Пойдем на воздух. И надень очки. Все-таки маскировка.

Из проходящего махачкалинского поезда пассажиры смотрели на перрон. На скамейке у фонтана развалился спящий крупный оборванный парень и его долговязый спутник. В свете вечерних фонарей трудно различались детали лиц. Буташев улыбнулся.

- Этот пьяница напомнил мне Гусарова.

Ибрагим, заменивший Икрама на посту помощника, польстил начальнику:

- Гусаров пасет наших овец и, кроме обрата, питья не знает.

Поезд остановился. Иван уверенно потер двумя руками уши приятеля, поставил его на ноги.

- Во нализался с одного стакана. Что значит без практики. Пойдем!

Проводник настороженно отнесся к пьяной парочке бомжеского вида в солнцезащитных очках в темное время. Иван воодушевил его, протянув пятидисятихатку:

- Потесни народ. Нам бы прилечь на пару часиков.

Гусаров проснулся от жажды. Поезд стоял. Тусклый свет проникал сквозь грязные окна. Иван, сидя напротив, смотрел на него.

- Я думал, ты забыл, зачем мы в этом поезде.

- Пить хочу.

- Пей.

На столике стоял стакан с водой. Немного не допив. Гусаров выплеснул остатки на ладонь и мокрой рукой потер лицо.

- Поищи их.

- Сумка была под твоей головой.