Чебурашка

— По-моему, неплохо. Все идут такие понурые в школу, а ты одна радостная. Ты чё, Наташ? Да, мне пофигу, у меня днюха сегодня.

— Чего у меня сегодня? — смеётся она.

— Днюха, дэ эр, день рождения, — поясняю я.

— А-ха-ха! — смеётся она, повисая на моей руке. — Днюха?

— Ты чего, — усмехаюсь я, — первый раз это слово слышишь?

— У-ф-ф, насмешил. Ладно, считай, что на мою днюху ты уже приглашён.

— А Цепень будет? Если да, я подумаю, что ты меня для проведения аттракциона приглашаешь.

— Нет, — мотает она головой. — Этого придурка я никогда не приглашаю.

— Ты бывала уже у Игоря?

— Да, — доверительно сообщает она. — Он классный. Хороший парень, противоположность Цуканову.

— Нравится тебе? — подмигиваю я, поворачиваясь к ней.

— Ну, что значит, нравится? Ты же знаешь, на кого он запал…

— На тебя? — предполагаю я.

Она хлопает меня по плечу и, как бы ухохатываясь, опускает голову и приникает ко мне.

Я улыбаюсь, да только мне пофигу, на кого вы тут запали. Меня всё бесит и раздражает, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть наружу, то что у меня внутри.

— Ребята, девчата, — говорю я, когда мы подходим к остановке у драмтеатра.

На нём большая афиша с надписью «Дискотека. Скоро в школу!» Естественно, там будет целая толпа народу со всего города — и школьники, и студенты, и пэтэушники. Кого там только не встретишь сегодня…

— Мне надо домой забежать, так что меня не ждите, я приеду чуть позднее.

— Сходить с тобой? — предлагает Наташка.

— Наташ, не надо, спасибо. Мне семейные дела кое-какие надо решить. Я быстро, туда и обратно. Давайте, начинайте тусоваться без меня, а я подтянусь.

— Ладно, — разочарованно кивает Луткова, а парни начинают «голосовать», пытаясь остановить проезжающие мимо тачки.

Я поворачиваюсь и иду мимо театра в сторону дома. Естественно, ни к какому Игорьку я ехать не собираюсь. Хватит с меня этих утренников. Не могу понять, что именно меня так злит. Цеп, разумеется, но дело не только в нём. Вика? Вика, конечно, тоже, но есть что-то ещё.

Наверное, это бесится док внутри меня, и впервые с момента переноса я чувствую себя спутанным по рукам и ногам. Это он, да, это он оплетает меня своими привычками и своей никчёмностью. Там, у себя, в будущем, в такой ситуации он бы накатил как следует и пошёл к…

— Костёр!

Я оборачиваюсь. Это Миха. Он стоит чуть поодаль, руки в карманах, прикинут с иголочки. Улыбается немного насмешливо. Я подхожу.

— Привет.

— Ну, чё сходил на день рождения? — спрашивает он.

— Да.

— Говорят ты там Цепу пи**юлей навалял?

— Блин! Кто говорит⁈ Капец, это ж вот только что случилось.

— Так навалял или нет?

— Ну… не то, чтобы много, но чуть-чуть навалял.

— Молоток, не подкачал, значит. Не зря я тебя в секцию привёл.

Он хлопает меня по плечу.

— Ты куда летишь злой такой?

— Домой, — отвечаю я и ловлю себя на том, что копирую интонацию Хаблюка.

— Не, тебе домой не надо.

— Почему это?

— Так ты злость ещё не выплеснул. Не довёл свой бой до конца. Поэтому тебе надо по-другому разрядиться. Побалдеть, врубаешься? Бабу тебе надо. Пошли с нами на дискач. Сечас пацаны из секции подгребут. Выпьем по коктейльчику, девчонок снимем, поедем с ними туда-сюда, шуры-муры. Тебе понравится, я точно знаю.

Конечно, понравится, я и сам знаю, главное, понравится моему доку. Но нет, точно нет, это не для меня. Зачем подпитывать в себе то, с чем хочешь расстаться? Не пойду.

— Ладно, — говорю я. — Давай попробуем тусануться. Кто из пацанов придёт?

— Слон и Кириллыч.

— Мог бы и не спрашивать, — улыбаюсь я. — Вы же не разлей вода.

— Ну, со Слоном да, — признаёт Миха.

Над холлом, где проходит весь этот движ, кружат снежинки, не настоящие, световые. Пульсируют и бьют по глазам, ослепляют стробоскопы, северным сиянием вспыхивают зарницы и стреляют по залу густыми яркими всполохами.

Пахнет жизнью. Парфюм, пот и алкоголь — вот главные запахи момента.

У-o-o, у-o-o, у-o-o…

У-а!… У-а!… У-а!… У-а!… У-а-a…

У-а!… У-а!… У-а!… У-а!… У-а-a…

У-а!… У-а!… У-а!… У-а!… У-а-a…

У-o-o, у-o-o…

Челентано отжигает! И девчонки отжигают! Спиртное продают только по паспорту. Но кто там проверяет, честное слово. Я пропускаю второй коктейль и голова потихонечку раскручивается. Как юла.

Нормальные пацаны не танцуют. Нормальные пацаны не клоуны. Нормальные пацаны стоят и выбирают себе подруг. Ну, если только уже кого-то выбрали, то можно и подёргаться немного.

Чем больше огня в бокале, тем красивее танцорши. Незыблемый закон.

Надя. Удивительное имя. Главное, как известно, редкое.

Она блондинка, вернее, немного рыжая. С большим лошадиным хвостом. Когда она подпрыгивает в танце, хвост разлетается и волосы подсвечиваются прожекторами, становятся цветными. И лицо её тоже окрашивается то в красный, то в фиолетовый, а то и в мертвенно белый, превращая свою хозяйку то в нежную фею, то в злую, неодолимую ламию.

У неё красивое лицо с широкими скулами, усыпанными конопушками, зелёные глаза и крупный жадный рот. Мы целуемся под Энни Ленокс, под новейший хит, под страстные «Sweet dreams».