Чавивафа

— Знал это в Академии, но не понимал никогда, — я честно признался, хотя тут во тьме особо врать и невозможно было, да и незачем, тут все как голые, все видно, — Типа Гравитация это свойство Пространства-Времени, что-то про искривление.

— Представь, что Вода течет только вниз, а точнее туда, куда тянет масса. А Время также только вперед. Вода из тысячи ручьев собирается в реки, потом в море и, наконец, в океан. И Время также здесь собирается. Но для этого надо искривить Пространство — русла рекам проложить и впадины для морей. А можешь считать, что Вода сама протачивает себе русла. И то и другое верно. Живой прокладывает русло для своего Времени, Время находит себе Живого, чтобы его силами проточить себе дорогу.

— Время выбрало нас, да была у нас такая песенка. А еще говорят, что времена не выбирают. Получается, все-таки Вода решает, где и чьим лбом пробить себе дорогу.

— Это только когда смотришь изнутри Потока Времени. Снаружи все не так очевидно, Джедай, или кто ты там теперь.

— Никто я теперь и звать никак, — без всякой скорби или жалобы, я смотрел на кусок Тьмы, переливавшийся сотнями оттенков черного, игравший длинными лучами-щупальцами, обшаривавшими песок и воду вокруг.

— Молодец, иди дальше тогда вниз.

Я и пошел. Чем глубже тем еще темнее, правда, вода становилась холодней, точнее температура все меньше фиксировалась моими чувствами или что там у меня еще оставалось. Наткнулся на какие-то стены, которые едва угадывались тенями и были шершавыми на ощупь. Вошел в дверь, оказался в затопленном доверху подъезде, где лестница шла далеко вверх и в глубину. Двинулся медленно перебирая ногами в воде по ступеням вниз. Какой-то свет тут был, я различал на стенах древние выполненные руками мастеров руны и знаки, кое-как начертанные фаллические символы и рисунки женских начал, названия городов и имена живших, даты чьих-то дней и лет. Под сапогами перекатывались мятые пластиковые чаши и стеклянные бутылки, пестрые коробочки из-под сигарет. Шел еще глубже, не зная зачем, минуя на этажах распахнутые без дверей щели в чьи-то пустые пространства-квартиры, в которых плавала у потолка мебель и всякая шняга. Шел долго, радуясь, что во мне, видимо нет воздуха, ничто не мешает погружаться, а то бы прижало к потолку как эти диваны и комоды. Шел не быстро, замечая как еще темнее становится за окнами.

Вдруг из квартиры рядом послышался звук, типа телевизор, я нерешительно повернул и прошел туда в открытые двери, оказавшись в прихожей, среди одежных шкафов и тумбочек для обуви, робко заглянул из коридора в комнату. Там в маленькой темной комнате, как будто в шкатулке без окон сидели на диване обнявшись дед с бабкой и смотрели перед собой на экран ТВ. Я стоял остолбенев, не понимая что со мной случилось. Из глаз полились слезы, я рыдал, стонал, в голове что-то вдруг перемкнуло, схватился за бок, прислонившись к стояку двери. Хорошо, хоть старики не видели меня, увлеченные телевизором. Сидели сосредоточенные и безмятежные, недвижимые, вечные, но вроде счастливые, и они были вместе, вдвоем, без никого вокруг. Какое-то болезненное за всеми пределами умиление заливало меня вместе с диким страхом как-то нечаянно сломать это чудо, чем-то помешать. Я страшился, что они увидят или услышат меня, но не мог поделать ничего со своими слезами и желанием видеть их. Может, это какие-то мои далекие предки, может, дед с бабкой, может… Может это я с Любимой вместе, как могло бы быть, если б не весь мир против. Но это было что-то очень родное, что-то именно мое. Оглядывал, чтоб не рыдать уже так, убранство комнатки, уперся взглядом, куда смотрели Они — это был не телевизор. Ровная квадратная дыра в стене вела в огромное наполненное багровым жарким пламенем пространство. Я подошел и заглянул, увидев бездны сверху, снизу и во все стороны. И там из глубины вверх с жаром и гулом пер Огонь, с быстрыми и яркими языками, могучий и горячий. Отшатнулся, чуть не сжегши морду, отошел опять чтоб не мешать к дверям. Смотрел на дедов, как Огонь играет на их лицах всполохами и тенями, как они увлечены этим зрелищем, собой и своим счастьем. Потрясенный вышел обратно на лестницу.

— А вообще-то Время само хочет собираться в кучу. Спрессовываться до массы, тогда у него появляется Воля и Разум — Черный сгусток продолжил разговор внезапно и я оказался опять с ним рядом на дне, — Гравитация.

— Так Масса это Время? — Озадачился я, чувствуя, как рушатся устои моих представлений, — Всегда думал, что Время это Хаос.

— Одно другому не мешает. Это вас джедаев учили Хаос Порядку противопоставлять, чтоб проще. Вы с другой стороны смотрите. А Масса это мера инертности. А Инерция и есть Порядок. И Масса Времени — тоже Порядок. Посмотри вокруг, как тут все неподвижно. А на поверхности сейчас шторм. Хаос.

— Я там видел Огонь. Снизу вверх идет. Из Земли. Как такое может быть?