Чавивафа

— Оружие и воины, — Хранитель доверительно хитро улыбнулся, — Этот ветер еще никто не слышит, но он близок и силен. Приготовь к концу осени сто хороших бойцов и хорошо заработаешь. А если перешагнешь страх и научишься видеть, заработаешь больше всех.

— Неожиданно, — Кубабуш был растерян и тер нос, — Я то в мазут зашел, типа там лавэхи будут. Ты, если бы хотел прикинутся умником, сказал бы сейчас тоже про мазут или про уголь… Рискованный прогноз.

Фридрих рассмеялся и полулег на диване, глядя максимально доброжелательно, крутил в руке бубновый туз, заговорщически улыбнулся:

— Это не прогноз, это инсайд. А если хочешь проверить мои способности видеть деньги, пожалуйста. Поищи свой мазут у строителей на Барамаге. Они могут тебе продать вдвое дешевле, если не боишься брать краденное у Кусини. На тысячу у них возьмешь как на две. Только вежливо у них спроси. А то они сами боятся.

Рыцарь тихонько и добро смеясь встал и пошел прочь, уверенный в произведенном впечатлении. Строители, конечно, ничего у Кусини не тырили, а честно продавали излишки по рыночной цене — за две тысячи золотых. Но Хранитель даст им тысячу своих, чтоб они толкнули Кубабушу весь свой мазут за тыщу. Счастливые, что быстро и сразу уйдет весь объем, мужики согласятся играть в молчанку с бандитом и делать испуганный вид.

Довольный, что так получит влияние на крупного криминального авторитета, напичканного инфой о городе и способного к осени собрать даже и пару сотен бойцов, Фридрих поймал извозчика и поехал по узким заковыристым ночным проулкам Кусипани к набережной, где на стадионе, тусили наемники в поисках работы. Настало время обзавестись и собственными боевиками. Выбрал себе шесть качков для личной охраны, одного шустрика порученцем, умника — шпионом, одного массивного добряка слугой-поваром-охранником в дом, и одного снайпера киллером.

Часть 5 Заговор. Глава 9. Дары Царицы

Строй почетного караула сверкал начищенными штыками и саблями, блистал кокардами на папахах и бляхами на ремнях, на конях играла солнечными зайчиками сбруя. Ветер веселился со знаменами и перьями на лошадиных мордах. Молодцы-красавцы тянули подбородки и топали ножками в такт звонким дудкам и глухим барабанам. Площадь, залитая разодетым праздничным придворным народом, плыла в жаркой августовской дымке, в которой мерцали прямые высокие стены Главного управления внутренней политики. Царь Наут смотрел в угол площади, где скромно грелись три бутылочного цвета грузовичка из Армейского Учебного Центра:

— Ты прямо влюбилась в этих вояк из Жижисилахи, — Властитель Гувуманги говорил не открывая рта, — На что они тебе? Воевать собралась?

— Ты сам сказал, сблизиться с дворянами, Повелитель, — Саута стояла у него справа за спиной в открытом и почти пахабном древнем наряде, положенном Царице в День Неба, — Как пехота они, конечно, дороговатые, но мне эти дворянские сынки не на мясо. Жижисилаха — это же нерв всего дворянства. Там не просто княжичи да барчуки, там и мамаши их крутятся, и деды с бабками. Преподы уважаемые в войсках, а курсанты — будущие военачальники. Если и объединять аристократов, то там…

— Важибу подтянула, он какие-то клубы патриотические создает. Чего ты боишься?

— Кундушаук и Снейл работяг и бедноту мутят. Как бы не намутили чего против нас.

— Они купчишки, жизнями рисковать не способны, воинов не смогут ни воодушевить ни победить. Касты — не пустое слово, это закон крови. Работяги тем более — трусы от рождения. Их дело пахать. Не бойся.

— Спокоен ты Царь, — Владычица скривила на мгновение губки, — может поубавить тебе уже с зеленым порошком? А то проспим власть.

— Ты женщина, тебе положено по природе страшиться, — Наут был величествен и сиял в лучах солнца, — Зеленый порошок только средство связи. Ты не представляешь с кем он меня связывает. Какой это Великий Разум. Пока я с ним, ничего не угрожает ни тебе ни Империи. Я смогу защитить нас.

— Спасибо, Царь, — Саута смотрела как на площадь высадившись из грузовиков бегут тридцать курсантов с десятком офицеров.

Это была ее идея, оживить нудный и бездушный праздничный развод караула чем-то теплым и настоящим. Завтра в Жижисилахе выпуск молодых лейтенантов — тысяча мальчишек наденут офицерские погоны. А сегодня тридцать из них, отличники, предстанут перед Царем и получат из рук Царицы награду за прилежание в учебе и службе. Три десятка золотых маленьких брошек сделал по ее эскизу придворный ювелир, а тридцать нарядных ленточек шила Саута сама вместе с фрейлинами.

Парни, смущаясь и сияя от счастья и гордости, построились шеренгой, вытянувшись как струны. По одному подходили к монаршей чете, вставая на колено и представляясь. Саута, улыбаясь, цепляла брошку на лацкан синего кителя, прикалывая ленточку, и курсант горячо целовал ей десницу. Так украсив каждого своим знаком, Хозяйка Цитадели, оставив Царя одного на трибуне, спустилась к шеренге курсантов, сексуально сверкая точеными ножками, видными в разрезах махалигизского горячего платья. Слегка наклонилась, показывая грудь: