Часы-убийцы

Обед удался на славу. Первые два часа разговор вращался вокруг нейтральных тем. Фелл был в великолепном настроении, и даже Хедли был менее сдержан, чем обычно, хотя к Элеоноре он обращался с несколько преувеличенной неуклюжей вежливостью. Мелсон впервые увидел инспектора смеющимся. Более того, Хедли рискнул даже рассказать – правда вполне невинный – анекдот об одной из модных кинозвезд. Элеонора и Гастингс также чувствовали себя прекрасно. Наклонившись к доктору, девушка сообщила, что приняла окончательное решение.

– При первой же возможности я уеду из этого дома, – сказала она. – Довольно мне быть сентиментальной дурой – хватит. Все будет чудесно – если, конечно, полиция не станет возражать против моего переезда. Не станет, правда ведь?

– Ха-ха! – поднял от бокала сияющее лицо Фелл. – Возражать? Чего ради? А какие у вас планы на будущее?

Зал был низким и длинным, с камином, отделанным голубыми изразцами, и выходившими в сад окнами. Шум уличного движения не доносился сюда. Воздух, казалось, пропитался приятным ароматом старинной мебели и ежедневно в течение трех веков подававшихся тут бифштексов. Мелсон был доволен. Как человек разумный он относился к сочному бифштексу и кружке крепкого эля с подобающим этим дарам божьим благоговением; его наполнял радостью вид бревенчатого потолка, скрипучего пола, усыпаного опилками, и скамеек с высокими дубовыми спинками. Темное растрескавшееся дерево скамеек лишь подчеркивало миловидность сидевшей за столом девушки, ибо Элеонора была даже не столько красива, сколько трогательно миловидна. Сейчас, успокоенная принятым решением, она, казалось, избавилась от угнетавших ее мыслей.

Мелсон приглядывался к девушке, к ее широко поставленным голубым глазам, слегка изогнутым бровям, улыбчивому рту, длинным золотистым волосам. Гастингс сидел рядом с ней. Нельзя не признать, костюм его был безупречным, а симпатичное лицо без пятен йода явно выигрывало. Они с Элеонорой часто переглядывались, смеялись и, подбадриваемые Феллом, охотно прикладывались к крепкому элю.

– Наши планы? – ответила девушка. – Наверное, мы поженимся, что тоже, конечно, чистое безумие, но Дон говорит...

– Ну, кого интересует, что я говорю?.. – мягко вмешался Гастингс и поставил бокал на стол. – Как-нибудь пробьемся. Первые шесть лет будет трудновато, но я все-таки пробьюсь, хотя иногда мне кажется, что вместо юриспруденции лучше было бы попытать счастья в страховом деле. Скажите, сэр, вы согласны, что страховой агент – как раз та профессия, где человек моего склада...

– Ты не будешь страховым агентом! – крепко сжав губы, отрезала девушка.

– Ну-ну-ну! – оживился Гастингс. – Это же отличная профессия... – оборвав фразу, он с любопытством поглядел на Фелла, восседавшего перед ними с сияющим, словно у рождественского ангела, лицом. – Странная штука, сэр. Откровенно говоря, я всю жизнь недолюбливал фараонов. Но вы совсем не такой, как... как... словом, вы понимаете. Разумеется, и вы тоже. – Дональд вежливо, хотя несколько неуверенно обернулся к Хедли. – Нешуточное, знаете ли, дело, когда у человека отец... когда отец попал в беду и каждый болван начинает трепать его имя, а тут еще и газеты... Я хочу сказать этим...

Хедли допил свое пиво, отставил кружку, и Мелсон почувствовал, что забава кончена-Скотленд Ярд принимается за работу.

– У вас обоих, молодой человек, есть все основания быть благодарными полиции, – начал осторожно Хедли. – А уж если не полиции, то, во всяком случае, доктору Феллу.

– Ерунда! – прогромыхал явно, тем не менее, польщенный Фелл. – Ха-ха-ха! Выпьем-ка еще, друзья мои! Ха-ха-ха!

– Благодарными?

– Ну, знаете ли, сегодня утром тут такая было началась история... – Секунду инспектор играл вилкой, а затем поднял глаза, словно внезапно о чем-то вспомнив. – Кстати, мисс Карвер, насчет вашей комнаты... Помните, вы разрешили нам осмотреть ее... – Девушка кивнула, чуть нахмурившись, как человек, вспомнивший о чем-то неприятном, но взгляд ее оставался совершенно спокойным. – У вам там нет никакого тайника-или замаскированного сейфа?

– А как же! Откуда вы знаете? В стене между окнами. Надо нажать пружинку...

– Надеюсь, вы ничего там не прячете? – Хедли старался говорить шутливо? небрежным тоном. – Любовные письма, например?

Девушка улыбнулась в ответ. Взгляд ее по-прежнему не выражал никакой тревоги.

– Да нет, я уже много лет и не открывала его. У нас в доме немало подобных тайников. Иоганнес мог бы показать их, если это вас интересует. Похоже, что в семнадцатом, восемнадцатом или каком-нибудь там еще веке хозяину этого дома было что прятать...

Гастингс с живым любопытством вскинул голову и воскликнул:

– Ну и ну! Что же ты мне никогда об этом не рассказывала? Честное слово, – горячо продолжал он, – меня всегда страшно интересовали дома с потайными ходами! Ого-го! Только представьте себе, как хозяин такого дома мог при случае подшутить над гостями...