Часы смерти (ЛП)

Я работал с ней раньше, когда мы пытались поймать ловкого Иуду, самого хитрого преступника, которого я когда-либо знал. Но были и другие времена с Джули, когда ее темные волосы струились по плечам, а эти миндалевидные кошачьи глаза смотрели на меня с открытой похотью. Джулия не была леди. Она не болтала с девушками за утренним кофе. Она не отгибала мизинец, когда пила чашку чая. Ее одежда не была ни скромной, ни свободно облегающей ее тонкое, стройное тело. Обычно она сама закуривала сигареты. Как спецагент, она редко звала на помощь. Но Джулия была женщиной. И, будучи совершенно женственной, она двигалась с плавной грацией тигра. Подобно тигру, она могла быть безжалостной, но могла и мурлыкать и свернуться в мягкий клубок.

Клуб Cheerio оказался в двух кварталах от гавани. Он был обозначен мерцающей неоновой вывеской. Я расплатился с таксистом и вышел из уютного тепла на ледяной холод. Мимо прошли четыре пьяных американских моряка. Они остановились перед клубом Cheerio и обдумывали, входить или нет. Они стояли друг за другом, раскачиваясь взад и вперед, как тонкие деревья на сильном ветру. Они решили двигаться дальше и споткнулись, врезавшись друг в друга.

Это было невысокое квадратное здание в стороне от улицы. По обеим сторонам двери были окна, выкрашенное в черный цвет. Справа, отделенный узким переулком, возвышался гигантский отель «Харбор». В другом высоком здании слева располагались портные и дантисты. Небольшие группы азиатов проходили мимо, сложив руки на животе и ступая, согнувшись, шаркая ногами.

Я бросился к двери сквозь холодный воздух. Только в неоновом свете я увидел, что здание серое, а дверь желтая. Я открыл дверь и вошел внутрь. Это был напряженный вечер. Как только я закрыл за собой дверь, я посмотрел на украшенную стену. Сигаретный дым застилал пространство. Свет был мягким и желтым. Где-то гремел музыкальный автомат. Длинный бар тянулся слева от меня. Два потных бармена приготовляли напитки и толкали их через стойку. Без униформы я чувствовал себя не в своей тарелке. В основном это были моряки, громко разговаривающие группами по три-четыре человека. Передо мной простиралось темно-синее море, испещренное кое-где хаки английской армии. Гражданских можно пересчитать по пальцам одной руки.

Когда жара в помещении прогнала холод от моих костей, я пробрался сквозь толпу. Казалось, трудно найти Джулию. Я был неправ. Женщин тут было больше. Некоторые пришли с матросами, другие были разрисованными молодыми куклами, которые пришли, чтобы повеселиться, а третьи, несомненно, были шлюхами, ищущими клиентов. Было праздничное настроение и оглушительный рев гостей. Джули выделялась, как прожектор в темной комнате.

Она была в дальнем углу у шумного музыкального автомата. Ее иссиня-черные волосы небрежно ниспадали на плечи, обрамляя загорелое красивое лицо. Я увидел высокие скулы, тщательно нарисованный рот, глубокие миндалевидные глаза, хладнокровно наблюдавшие за шестью матросами и двумя английскими солдатами, окружавшими ее. На ней был светло-голубой плащ, который заканчивался чуть выше колен. Она держала руки перед собой, а ее тонкие голые руки сжимали белую сумочку. Ее миндалевидные глаза скользили с одного лица на другое. Она слушала со слабым интересом и ледяным хладнокровием. Я был слишком далеко, чтобы понять слова.

Сравнивать Джули с другими женщинами все равно, что сравнивать чистокровную скаковую лошадь с тягловыми лошадьми. И это были другие женщины в это баре. Я все еще был далеко от нее и пытался поймать ее взгляд, но не смог. На моем лице появилась широкая улыбка. Я медленно подошел к ней. Толпа была плотная, и я с трудом пробирался через нее. Она позволила своему взгляду блуждать по головам своих поклонников. Я подумал, что она меня заметила, но взгляд скользнул дальше и вернулся к матросам и солдатам.

Я просто не мог к ней приблизиться. Словно от нее отделяла бетонная стена. Я повернул направо к музыкальному автомату, надеясь найти другой проход и подойти к ней боком. Если бы я не решил изменить направление, я бы никогда не увидел человека с пистолетом.

Я сразу увидел в нем что-то знакомое. Он прислонился к стене рядом с боковой дверью, примерно в трех футах от музыкального автомата. Как и большинство других мужчин, он смотрел на Джули. Его глаза были такими же дикими, как и в том номере лондонского отеля. Хорошо был виден семиметровый шрам рядом с его верхней губой. Как и царапина на лбу, где её нарисовал Хьюго. Он медленно скользил вдоль стены. Его пистолет изменился. На нем был глушитель. Он держал его в левой руке, прижимая к ноге. Он был одет в толстое пальто. И он вспотел.